Певец, одетый в какое-то грязное тряпье, сидел у костра, завернувшись в старое одеяло. Он пел, прихлебывая из своей фляги, и, казалось, совершенно не обращал внимания на то, что происходит вокруг. Это был человек неопределенного возраста: лицо его выглядело почти старым, но Янис решил, что это — скорее печать перенесенных страданий. Русые волосы были чуть тронуты сединой. Лицо незнакомца показалось Янису смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где его видел, да и возможности такой у Яниса уже не было. Он так устал от перенапряжения, что пошатнулся и упал как подкошенный, чудом не угодив при этом в огонь.

* * *

— Быть может, она и была не так молода, но тогда… — Бензиорн оборвал песню на полуслове, ибо какой-то человек рухнул на землю у самого костра. — Это еще что такое…

Он вскочил и недоуменно уставился на незнакомца, словно тот свалился с неба.

— Но ведь здесь нет неба, Бензиорн, болван ты этакий. Здесь есть только крыша, — продолжал он разговаривать сам с собой. — Ас крыши он свалиться не мог… — Все это показалось пьяному лекарю чересчур сложным, и он решил, что лучше помочь этому незнакомцу, пока тот еще не обгорел.

Неизвестный был без сознания. Бензиорн оттащил его подальше от пламени и присел рядом с ним на корточки. Взглянув на его лицо, пьяный лекарь даже слегка протрезвел от удивления. Откуда он тут взялся? Ну ладно, это еще полбеды. Он ранен в руку, и нож прошел насквозь, хотя кость, видимо, цела. Нахмурившись, Бензиорн коснулся самодельной повязки на руке раненого. Она была слишком тугой, рука побелела и распухла. «Прежде всего надо снять эту штуку», — подумал Бензиорн, но пальцы плохо слушались, и это оказалось ему не по силам.

— Эмми… — позвал он, — п-приходи, помоги мне тут и принеси еще… — Он вдруг умолк, вспомнив то, от чего пытался найти забвение в вине: Эмми больше нет, Джаварса нет, как нет уже никого из прежних обита гелей ни детей, ни взрослых. На мгновение перед глазами его вновь возникли расчлененные и обгорелые трупы во дворе сукновальни.

— Будь ты проклят, — обругал Бензиорн безответного незнакомца. — Зачем ты опять явился сюда бередить мои раны? Я больше не лекарь, я забросил врачевание…

— Так придется тебе снова им заняться, и поскорее! Бензиорн вздрогнул и, подняв голову, увидел направленный на него меч. Потом он увидел и владельца меча — это был светловолосый контрабандист, пониже ростом, чем первый; Бензиорн тоже запомнил его в ту страшную ночь, когда на них напали наемники Пендрала.

Тарнал смотрел на изумленное лицо пьяного лекаря с возрастающим раздражением. Гром и молния, да что с ним такое? Потом он почувствовал запах спиртного, и раздражение сменилось тревогой, — Чего ты сидишь разинув рот, пьяный дурень? Делай что-нибудь! Помоги ему. — Тарнал сам понимал, что резкость его рождена чувством вины.

Молодой контрабандист не спал всю ночь, переживая из-за драки с Янисом и тревожась за него в такую непогоду, тем более что он даже забыл свой плащ. Тарнал должен был уговорить его остаться, а не затевать ссору… Конечно, последние слова Яниса были ужасны, однако теперь, когда гнев его утих, командир может посмотреть на это дело по-другому. Едва рассвело, Тарнал решил отправиться на поиски Яниса. Он верно угадал, что командир Ночных Пиратов отправится в порт в поисках убежища. В порту Тарнал быстро обнаружил отпечатки, оставленные сапогами на мягкой подошве, какие носили все контрабандисты, а также кровавый след на подсыхающей земле, что привело юношу в ужас. По этим следам Тарнал наконец и нашел Яниса.

— Хорошо, хорошо! — Голос Бензиорна вернул Tap-нала к действительности. — Убери-ка лучше этот проклятый кусок стали и помоги мне.

Тарнал поспешно вложил меч в ножны и опустился на колени рядом с лекарем.

— Что я должен делать?

— Видишь? — Бензиорн показал на запачканный кровью лоскут. При виде кровоточащей раны контрабандист почувствовал тошноту и отвел глаза. Он всегда не очень хорошо воспринимал подобные вещи.

— Да, — ответил он тихо.

— Ну так достань свой нож и обрежь эту штуку — Какую — руку?

— Нет, болван ты этакий, повязку! — заорал лекарь.

— Ладно, ладно, откуда же мне было знать? — виновато пробормотал Тарнал и, покраснев, достал нож.

— Ты что же, действительно думал, что таким ножом можно отнять руку? Мелисанда да будет милостива к тебе! — Бензиорн возвел глаза к небу. — Давай начинай. Осторожно подсунь нож под повязку.., да смотри, не зарежь бедолагу! Я бы и сам это сделал, да руки дрожат. Лихорадка, наверное…

«Сам ты — лихорадка», — сердито подумал Тарнал. Он осторожно действовал ножом, стараясь не смотреть на рану, боясь сделать неверное движение, и с облегчением вздохнул, когда ему удалось разрезать ткань и повязка упала.

— Спасибо тебе большое, — насмешливо заметил Бензиорн. Тарнал напомнил себе, что этот остряк — единственный человек, который сейчас может помочь Янису, и оставил его замечание без последствий.

— Подбрось дров в огонь, я ничего не вижу. — Лекарь нагнулся над телом контрабандиста, чтобы получше рассмотреть рану. — Ну, кровообращение пока нормальное, — пробормотал он. — В этом смысле твоему, другу повезло, хотя ему повезет еще больше, если он избежит заражения. Рана очень грязная. Принеси, будь добр, кувшин с водой — он там, где мое одеяло, и еще кожаную сумку, что лежит рядом. Я попробую промыть рану, но…

Тарнал побежал выполнять поручение, а Бензиорн продолжал осматривать рану и разговаривать с самим собой.

— Зашивать пока рано, рука слишком распухла, и к тому же надо, по-моему, вывести гной… — Он посмотрел на вернувшегося контрабандиста так мрачно, что у того упало сердце.

— Я сделаю все, что в моих силах, но приготовься к тому, что состояние твоего приятеля какое-то время будет очень тяжелым. — Лекарь покачал головой. — Если не удастся предотвратить заражение, придется отнять руку, чтобы спасти ему жизнь.

Великая королева, не кажется ли тебе, что ты чересчур много времени тратишь на этих бескрылых чародеев? — Не успев задать этот вопрос, Эльстер безмолвно выругала себя за опрометчивость, ибо королева бросила на нее гневный взгляд.

— Как ты смеешь даже заикаться об этом после всего, что сделали для нас Ориэлла и Анвар? — Черная Птица вскочила и начала расхаживать взад и вперед по своим покоям. — Может, ты и годишься мне в бабушки, Эльстер, и спасла мне жизнь, но все же это не дает тебе права указывать мне, как править.

Эльстер в нерешительности помолчала, но потом подумала, что зашла и так уже достаточно далеко, поэтому можно рискнуть и продолжить разговор.

— Но если не я, то кто же даст тебе хороший совет? — возразила она. — Ты права, Великая королева, я мало что смыслю в управлении страной, но я уже много лет живу на свете. Люди доверяют мне, потому что я лечу их, да я и сама не слепа и не глуха. Из-за того, что ты воспитывалась в одиночестве, у тебя нет друзей во дворце. Прежних советников уничтожил Черный Коготь, а новых ты еще не выбрала. И это не единственное важное дело, о котором ты забыла ради своих магов. Ведь ты еще даже не коронована, а это невозможно, пока не назначен новый Верховный Жрец — ты и об этом позабыла. Но будь осторожна: если ты промедлишь, жречество сделает свой выбор за тебя, и он не обязательно будет в твою пользу.