последующий рев Нив-Миззета был пронизан болью. Агония прошла по телу Огненного Разума, и вскоре слезы накатились в глазах Криксизикс, поскольку его боль, в определенной мере, передалась и ей.

Но Нив-Миззет вовсе не был повержен. Он в считанные секунды пришел в себя от крушения, встал на все четыре лапы и, резко повернув свою змеиную шею, метнул залп пламени прямо в открытую пасть жабовидного нефилима. Глотка чудовища надулась, словно воздушный шар, и еще несколько сотен жабьих головастиков были испепелены в ней заживо. Затем, даже тугая древняя кожа нефилима не могла больше выдерживать такого давления, и изрыгатель головастиков разорвался в клочья.

Взрыв разметал куски нефилима и его жабьего отребья во всех направлениях, с минуту орошая ими все, что находилось в пределах кольца остова. Ударная волна отбросила Нив-Миззета назад, за обзоросферу. Криксизикс повезло больше, 'сфера была сконструирована с учетом подобных условий, и ей удалось, как сохранить устойчивость, так и удержать аппарат в воздухе. Внутренности нефилима, забрызгавшие обзоросферу, заставили Криксизикс подать чуть больше пироманы в огневые двигатели, но в остальном, взрыв не причинил ей ни малейшего вреда. Гоблинша отпустила зажимы, удерживавшие кабину внутренней сферы во внешней оболочке, и развернулась, чтобы проследить за траекторией неконтролируемого полета гилдмастера Иззет. Дракон выглядел оглушенным, хромым, возможно даже раненым. На полпути своего свободного падения, крылья Нив-Миззета наполнились воздухом, и он, смягчив спуск, приземлился на все четыре лапы перед змеевидным нефилимом. Громадный глаз чудовища равнодушно взирал на дракона, но его змеиное тело отпустило дозорную башню Хазды - башня рухнула в клубах пыли за спиной нефилима - и выросло, словно готовая к броску кобра, кобра с руками, растущими из ее головы.

С угрожающим рычанием, Нив-Миззет повторил движение змеевидного чудища и выгнул шею, широко раскрыв пасть, и обнажив ряды жутких острых, как бритва зубов. Из горла дракона повалил дым, но тут же исчез в его глубоком вдохе.

Вдох был грубо прерван ударом выпуклой массы мясистой ткани, угодившей Нив-Миззету в висок. Оглушенный дракон отшатнулся, не в состоянии определить местоположение второго нападающего, пока второй сгусток с кошмарной силой не попал ему в левое крыло. Криксизикс и Нив-Миззет заметили четвертого нефилима почти одновременно. Щупаличное страшилище оторвало очередной кусок собственной головы - а точнее, один из выпуклых, похожих на глаза сгустков, покрывавших его голову - и с треском швырнуло его в дракона. Гилдмастер нагнулся, уйдя от брошенного заряда, и с силой взмахнул крыльями, вновь подымаясь в небо.

- Это, - думал Нив-Миззет, - было весело. Но мне уже надоело.

- Но, мой господин, - думала Криксизикс, - трое из них все еще живы. Вы должны...

- Ты смеешь говорить мне, что я должен делать? - ответил дракон. - Нет. Это было приятное отвлечение - из тех, что быстро мне наскучивают. Ничего более. Думаю, мне пора удалиться и посмотреть, как другие испытают свою силу против нефилимов.

Криксизикс была ошарашена.

- Вы улетаете? - спросила гоблинша в мысленном неверии.

Огненный Разум не ответил. Нив-Миззет сделал последний круг в небе и направился в сторону одного из своих многих потайных драконьих гнезд на севере. Криксизикс обратила внимание, что улетел он не в том же направлении, из которого прилетел. Похоже, Нив-Миззет покидал столицу Равники.

Криксизикс не знала, что делать. Страх, сковавший Огненный Разум был непостижим. Как непостижима была мысль о том, что гилдмастер Иззет бросал свой народ и свои обязанности, позволяя буйствующим нефилимам уничтожить гильдию Иззет. Если она откроет это остальным... ну, вероятно, они воспользуются этим предлогом, чтобы с позором вышвырнуть ее из гильдии. Она не была особо популярна - большинство лордов-магов считали, что ее назначение было слишком завышенным.

Гоблинша заплакала. Был ли это результат разрушения иллюзий, или стыд, она не знала и сама.

Пока три нефилима, триумфально переваливаясь, прорывали себе путь сквозь Остов, обнажая целые слои давно забытой цивилизации, которой, вероятно, уже не суждено было быть изученной, Криксизикс обратила свой взор на разрушенную Утвару. Усилием воли она заставила себя успокоиться. Что с того, что ее разум, казалось, был разорван на части? Что с того, что Огненный Разум был, в конце концов, живым существом, достаточно безответственным, или напуганным, или каким-то еще, чтобы бросить Иззет на произвол судьбы? Такое случается. Учитывая все обстоятельства, людям, там, внизу, было сейчас гораздо хуже, и она все еще могла для них что-то сделать.

Она посадила обзоросферу рядом с "Бесовским Крылом", одним из всего нескольких строений в Утваре, которое уцелело более, чем наполовину, и бросилась на поиски любых медицинских или алхимических лекарственных средств.

Глава 4

У ледев нет другой любви, кроме любви к дорогам, и нет другой семьи, кроме Конклава - по крайней мере, Конклав хочет, чтобы вы считали именно так.

—Мемуары Высшего Центуриона

Опубликовано анонимно, 9104 П.Д.

Запрещено Конклавом Селезнии, 9105 П.Д.

Второе издание, 9106 П.Д.

31 Цизарм 10012 П.Д.

Недавно открытый Утварский тракт ощутимо сужался в сотне миль к востоку от Прахва. Фонн осмотрела полу-заселенные постройки, возвышавшиеся по обе стороны дороги, узкой расселиной разрезавшей периферийные регионы центрального города. Она обменяла своего верблюда на верного волка, и теперь частично занятая энпо гордо сидела в седле во главе небольшой группы молодых скаутов. Полу-эльфийка оставила до поры свою воджековскую форму и вернулась к службе охранников ледев, рыцарей дорог, охранявших важные торговые и паломнические маршруты Равники. Счастливым совпадением для нее было и то, что эта служба также означала проведение времени с ее сыном. Она, Мик, и остальные направлялись в Утвару, но они не спешили. Эта поездка была далека от беззаботной прогулки. Скаутам предстояло детально изучить дороги за пределами столицы Равники.

Фонн решила для себя, что Лига предоставила ей возможность определенной самореализации - удовлетворение ее желания почтить память своего отца, поскольку мало кому это было нужно, кроме нее. Но лишь на дороге она себя чувствовала по-настоящему дома, а, поскольку Мик начал свое обучение вместе с ее скаутами, то для нее это все меньше и меньше казалось служебной обязанностью. И все же это была ее служба, и необходимая практика, которую, как твердо решила Фонн, должен был пройти ее сын. Последнее время ей казалось, что охранники ледев проводили больше времени, охраняя строящиеся храмовые посты, защищая интересы Селезнии, а не приносили пользу всем жителям, патрулируя дороги. По мнению Фонн, ледев были на пути к тому, чтобы стать не более чем просто