– Возможно.

Счастливчик едва заметно поклонился и вышел.

Вернувшись домой, Стефани сразу рухнула в постель и проснулась лишь после обеда. Она доплелась до ванной и приняла душ. Стоя под тугими струями, Стефани чувствовала боль. Колени после того, как ее протащили по тротуару, были в ссадинах и царапинах, синяки появились по всему телу, шея не поворачивалась.

Выключив воду, Стефани вышла из душа, вытерлась полотенцем и натянула чистые джинсы и майку. Она отнесла грязную одежду вниз, сунула в стиральную машину, добавила порошок и включила ее. Только после этого она разрешила себе подумать о том, что произошло прошлой ночью.

«Итак, – сказала она про себя, – это в самом деле было».

Она надела туфли и вышла на улицу. Солнечные лучи ласково грели лицо. Дойдя до конца улицы, Стефани прошла вдоль старого пирса по направлению к главной улице города. Все было как всегда. Дети играли в футбол, катались на велосипедах и смеялись, соседи болтали друг с другом, мир был таким, каким Стефани знала его раньше. Без живых скелетов. Без магии. Без людей, которые хотят ее убить.

Она подумала, как сильно изменилась ее жизнь всего за один день, и нервно рассмеялась. Как быстро из обычной девочки, живущей в обычном мире, она превратилась в жертву мага, который растворяется в воде, и в партнера сыщика-скелета, работающего над раскрытием убийства Гордона.

Стефани замерла. Убийство дяди? Откуда она это взяла? Смерть Гордона была естественной, так сказали доктора. Она нахмурилась. Но доктора живут там, где нет бегающих и говорящих скелетов. С чего она решила, что дядю убили? Что заставило ее так подумать?

«Бывают предметы, которые невозможно забрать, – сказала Китайна. – Имущество, которое невозможно украсть. В таких случаях владелец должен умереть, и только потом кто-то сможет воспользоваться его артефактами».

Тот, кто напал на нее, и его хозяин явно что-то хотели добыть. Так хотели, что даже решили убить Стефани, чтобы завладеть этим. А если им так сильно нужно было это что-то, стали бы они дожидаться естественной смерти дяди, чтобы завладеть желаемым?

Стефани стало холодно. Гордона убили. Убили, и никто ничего не предпринимает. Никто ни о чем не спрашивает, никто не пытается найти убийц.

Кроме Скелетжера.

Она прищурилась. Он-то наверняка знает, что Гордон умер не своей смертью. Если Ловкач и не подозревал об этом, когда они встретились в первый раз, то уж в библиотеке он явно проводил расследование. Скорее всего, Китайна тоже об этом знает, но никто из них не удосужился рассказать о своих подозрениях Стефани. Они, наверное, решили, что девочка не сможет этого понять. Или думают, что это вообще не ее дело. Что все это касается только их мира. Они забыли, что Гордон был ее дядей.

Рядом со Стефани остановилась машина. Прохожие застыли в изумлении. Девочка оглянулась и увидела «бентли».

Водительская сторона была все так же безобразно помята, ветровое стекло треснуло. В трех дверях вообще не было стекол, капот с левой стороны будто взрезали консервным ножом. Гул двигателя теперь был похож на прерывистый хрип. Одетый все в те же шляпу, шарф и солнечные очки Ловкач сделал попытку выйти, но дверь не открылась.

– О господи, – пробормотала Стефани.

Ловкач уперся коленями в дверь, открыл ее, вылез из машины и поправил пальто.

– Добрый день, – сказал он бодро. – Неплохая погодка сегодня, да?

– Люди смотрят, – прошептала Стефани, когда он подошел ближе.

– Правда? Они всегда так делают. Очень мило с их стороны. Ты готова ехать?

– Как сказать, – ответила она с улыбкой. – Когда вы намеревались мне сообщить, что дядю Гордона убили?

Ловкач какое-то время стоял в задумчивости.

– А-а… Так ты догадалась?

Чтобы скрыться от вездесущих глаз хаггардских сплетников, Стефани свернула в узкий проход между двумя зданиями. Ловкач, на мгновение задержавшись, быстро последовал ее примеру.

– У меня была очень веская причина не говорить тебе об этом.

– Мне плевать на причины! – Сейчас, когда Стефани никто не мог увидеть, улыбка исчезла с ее лица. – Гордона убили, Скелетжер. Как вы могли скрыть это от меня?

– У меня очень опасная профессия. И я живу в очень опасном мире.

Она резко остановилась. Ловкач, заметив, что ее нет рядом, повернулся на каблуках. Она скрестила руки на груди.

– Думаете, я не выдержу?

– Выдержишь, ты это уже доказала. – Она почувствовала, что его тон слегка изменился. – Я сразу понял, что ты не из тех, кто бежит от опасности. Но ты должна понять: Гордон был моим другом. И я обязан уберечь его любимую племянницу от опасности.

– Я уже по уши в этом деле, и от вас это не зависит.

– Похоже, ты права.

– Вы больше ничего не будете от меня скрывать?

Он положил ладонь на грудь.

– Пусть у меня лучше сердце разорвется, ей-богу!

– Ладно.

Он кивнул и направился к «бентли».

– Но у вас же нет сердца! – сказала Стефани.

– Знаю.

– И чисто технически вы уже умерли.

– Тоже знаю.

– Это я так, чтобы прояснить ситуацию.

– А он какой? – спросила Стефани, когда они тронулись с места.

– Кто?

– Тот, к кому мы едем. Как его зовут?

– Страхолюд Прет-а-Порте.

Она взглянула на Ловкача, чтобы убедиться, что это не шутка, потом поняла, что на его закутанном лице все равно ничего не увидит, и спросила:

– Как можно выбрать себе такое имя?

– На вкус и цвет товарищей нет. Страхолюд – мой портной и один из самых близких друзей. Он научил меня боксировать.

– Как он выглядит?

– Он очень достойный, уважаемый и честный человек. И, клянусь, гораздо более забавный, чем я способен описать словами. Кроме всего прочего, он не слишком большой любитель магии.

– Ему не нравится магия? Разве так бывает?

– Просто он считает ее неинтересной. Он предпочитает мир, о котором можно прочитать в книгах, который можно увидеть по телевизору, мир, населенный полицейскими и ворами, со своими драмами и спортом. Если бы у него был выбор, мне кажется, он предпочел бы мир без магии, где он мог бы в детстве ходить в школу, потом работать и вообще… быть нормальным человеком. Такого, разумеется, никогда не будет. Впрочем, для него никогда вопрос выбора и не стоял. Никогда.

– Почему?

Ловкач на мгновение задумался, будто подбирал слова, а потом сказал ей, что Страхолюд родился уродливым.