соседки тетки Марфы, изрядно достававшей его. Все-таки единственный мужчина в квартире. Мало старику было своих хлопот, так и для нее старайся: то шкаф надо передвинуть, то гвоздик вбить!

«Старики» добавили кое-что из своих скудных сбережений и вскоре купили прекрасную двухкомнатную квартиру в Красном Селе. Я же стал полноправным хозяином комнаты на Карповке, но ни через месяц, ни через два «балхашская избранница» так и не появилась в моей квартире.

Мама спрашивала о ней при каждой новой встрече. Мне ничего не оставалось делать, как обманывать ее дальше:

– Она передумала, мам…

Глава 16

Стоит мне ненадолго отлучиться, как в камере начинают происходить перемены. Когда я вернулся с допроса, Мисютин насвистывал свою любимую мелодию, сидя перед телевизором. Самый настоящий «Сони», цветной, тридцать по диагонали, что еще надо для полного счастья?

Только взглянув на радужный экран, я почувствовал, насколько здесь, в тюрьме, соскучился по цвету! Тюрьма – поразительно, даже нарочито бесцветный мир. Такого бесцветья не было даже в самой зачуханной казарме…

Через несколько минут, насытив первый цветовой голод, я решил и дальше бороться с однообразием и спросил:

– Слышь, Барон, ты не мог попросить бы карты?

– Почему нет? – принял все за чистую монету напарник. – Зови вертухая!

– Чуть позже. Для начала новости посмотрим…

– «Нелепо жить воспоминаньями… Угу, угу, угу»… Ты в какие игры играешь, Тундра? – спросил Мисютин, когда выпуск новостей закончился и покатила реклама каких-то особо противных затычек.

– Ну, не в дурака, конечно…

– Бура, сёка, тринька?

– Нет. Преф, тысяча…

– Э, брат, я такое дело тоже уважаю. Только вдвоем неинтересно.

– Здесь ты не прав. Очень даже интересно. Два прикупа по две карты – и поехали. «Гусарик» называется. Такую тысченку сбацаем – вовек не забудешь!

– Под интерес?

– Можно и так.

– Зови «вертухая»!

– Позже…

После аппетитной рекламы пошел специальный репортаж – показывали какую-то жуткую авиационную катастрофу. Обуглившиеся трупы, оторванные конечности…

Я перевел взгляд на сокамерника – и к своему удивлению заметил, что в холодных глазах Барона проскользнуло сострадание… Вот уж чего не ожидал – того не ожидал. Может, и не такой конченый этот парень, может, не все потеряно в жизни для него?

– Тебя чего по следакам таскают? – спросил Мисютин.

– Все из-за пистолета, что у мента вырвал… Будь он неладен! – бросил я, надеясь, что моя интонация окажется убедительной.

– Да, брат, сперва надо думать, а потом делать…

– В другой раз лучше сразу лягу под пули!

– Это ты зря. Жизнь прекрасна. Кстати, ты мне ничего про свое житье-бытье так и не рассказал…

– Еще есть время.

– Да, пожалуй… Но я так понимаю, что ты или с ментовкой, или с властями в контрах?

Пора тебе заинтересоваться посильнее…

– Кому я нужен… Прошли времена, когда художниками лично генсеки занимались. К счастью. Времена прошли вместе с генсеками… Нет, до меня только теперь дошло – следаки за меня ухватились из-за пистолета, на котором мои «пальчики» остались.

– И чего они так к этой волыне привязались, пояснить не желаешь? – спросил Барон с еще большим интересом.

– Тебе это надо?..

– Надо не надо, а много чего слышать приходилось… Авось что-то посоветую…

– Из этого ствола, оказывается, какого-то авторитета, какого-то Гичку застрелили.

Я ожидал, что это сообщение произведет впечатление на моего сокамерника, но чтобы такое – даже представить не мог! Мисютин подпрыгнул не ниже, чем Бубка на шесте. Я, грешным делом, подумал, что он прошибет башкой потолок, но тот оказался достаточно высоким.

– Гичку, говоришь?.. А ну, выкладывай быстрее все, что ты знаешь об этом деле!

– Ты что, знаком с ним был?

– Нет, вы посмотрите на него – знаком! Да это ж мой первый кореш! Я в СИЗО-2 находился, на Шпалерной, когда его грохнули… Да ладно бы просто грохнули, в нашем деле такое случается, все, считай, по лезвию ходим. Но братва утверждает, что опять нельзя найти концов. Замочили, как пацана безродного… Постой-постой, ты, кажется, вырвал «Стечкина» из рук мента?..

– Да. Какого-то капитана Изотова.

– Я же говорил: их работа. «Белая стрела»…

– Это еще что за чудо?

– Книги надо читать, Тундра…

(Оказывается, мы с ним одинаково оцениваем умственные способности друг друга! Впрочем, пусть думает так, мне проще будет.)

– …Есть такое подразделение по отстрелу нашего брата. Слушай внимательно, я тебе сейчас многое расскажу… В 1996 году под Москвой, в Чехове, были похищены десять человек во главе с Адамом. Авторитетом местным. Шестерых – и Адама, конечно, – до сих пор не нашли, а четверо вернулись домой только через месяц. Они ничего не помнят. Представляешь? Ходят, как отмороженные, один даже гадит под себя – и никто ничего не помнит!..

– Это все ваши разборки. Отбили пацанам мозги…

– Ну и болван же ты… Посуди сам: их захватили тридцать человек с автоматами, в масках и камуфлированной форме с надписью «Спецназ». На груди с правой стороны – круглая эмблема с изображением оскала тигра, с левой – желтыми буквами написано «Спецназ». На правой руке – шеврон с надписью «Спецназ МВД РФ». Кто из наших смог бы решиться на такое? И потом, сыскари легко бы определили, где пошита форма и кто ее заказал! Три десятка форм – это тебе не хрен собачий, это же приличное ателье работало или с хорошего склада сорвали! Похитителей неминуемо нашли бы в первые сутки, если это не сами менты.

– Забавно…

– Через три месяца парни в такой же форме нашкодили в Подольске, еще через месяц – в Пущине. Но самый дикий случай произошел в конце года в Химках. Там сразу семеро братков исчезло, старшему было двадцать семь, младшему – двадцать. Два милицейских уазика остановились у дома одного из них, вышли парни в камуфляже, быстро загрузили пацанов в машины – и поминай, как звали…

– Что ты все про Москву да про Москву… Давай про нашу Пальмиру…

(Послушаю, как это выглядит с противоположной стороны…)

– Не будь горячим, как жидовский борщ… Журналиста Холодова, думаешь, почему завалили? Он про Чучково писать собрался. Там на базе спецназа ГРУ наемных убийц готовили. Там же члены «АУМ-Синрикё» в стрельбе упражнялись… А Солоник кто? Бывший спецназовец! Как работал, а? Обойму с полста шагов в пятак всаживал! И вдруг – раскололся, как пацан. Квантришвили взял на себя, Калину, Бобона, Глобуса. Соображаешь? Это же все не последние люди. За каждым кто-то стоял. Посуди сам: Отари Витальевич председательствовал в Фонде социальной защиты спортсменов имени Льва Яшина, а Витя Калина – то ли внебрачный, то ли приемный сын самого Японца! Знаешь, что за