К концу недели, последующей за недобрым понедельником, она поняла, что девушки, которых она считала подругами, сделали её настоящим объектом насмешек. Они шушукались на занятиях, глядя на неё, и хохотали в ладошку. Гале было не то чтобы обидно, но неприятно.

А в пятницу, когда она готовила на кухне дома, неожиданно для себя поняла, что есть ещё на свете люди, у которых жизнь намного хуже и тяжелее, они одиноки и ни от кого не ждут помощи.

Девушка уже заканчивала фаршировать перец, как из своей комнаты вышла Лена. Она была белой, настолько бескровным показалось Гале её лицо. Запахнувшись глубже в ситцевый халат, Лена стала варить манную кашу, чуть улыбнувшись Гале.

— Тебе плохо? — спросила девушка, чуть дотрагиваясь до руки Лены.

— Я приболела, два дня уже температура, — неохотно отозвалась молодая женщина.

— Врача вызывала?

— Нет, лечусь сама, тяжело. Лёшенька ведь и кушать хочет, и гулять, а я не могу.

— Хочешь, я с ним погуляю? — вызвалась Галя. — А ты поспишь.

— Не надо, спасибо, это тяжело, — пожала одним плечом Лена, и тут случилась странная вещь.

Из их комнаты медленно выплыла в длинном дорогом халате Нина Ивановна и прошла в ванную, на ходу бросив дочери: — Ты там скоро? Он уже ложку откусывает.

— Да, — кивнула Лена и стала быстрее помешивать кашу, глядя в кастрюлю.

— А твоя мама…, - замялась Галя, — не может погулять с малышом?

— Нет, она никогда с ним не гуляет, — покачала головой Лена.

Галя заметила, что на высоком лбу молодой женщины выступила испарина.

— Тебе нужно лежать, — тихо, больше самой себе произнесла девушка.

Из комнаты Дениса стремительно выскочила длинноногая молодая девушка и в нервном раздражении ударила дверью о стену, явно чем-то оставшись недовольной. Она пронеслась мимо Лены и Гали, скривив ярко накрашенный рот.

Девушки переглянулись, проводив взглядом симпатичную гостью Дениса.

Через минуту вышел и он, в замешательстве остановившись возле своей двери. Гале показалось, что он тоже чем-то расстроен не меньше длинноногой дамы в кожаной юбке. И ещё ей показалось, что он странно смотрит на Лену, как будто жалеет о чём-то.

Но тут же его лицо преобразилось, он улыбнулся и шагнул к ним.

— О! Все местные красавицы собрались у плиты. Только Светика не хватает. Привет!

— Привет, — ответили девушки.

— Выгнал девушку? Она была какая-то злая, — сказала Галя, улыбнувшись в ответ.

Денис многозначительно усмехнулся: — Ещё бы.

— Пришла навязываться? — догадалась Галя.

— Можно и так сказать. Что готовите?

— Еду, — пошутила девушка, и Лена слабо улыбнулась шутке.

— Понятно, а я думал — приворотное зелье.

— За себя боишься? — усмехнулась Галя.

— Нет, за местных парней.

От Гали не укрылось то, как пристально всё это время смотрел на Лену Денис. Он старался это скрыть, но взгляд часто возвращался на молодую женщину, бледное лицо которой блестело от пота, а волосы, собранные в косу, растрепались вокруг головы.

Она же не поворачивалась к нему, спеша и уже снимая кашу с огня.

Исчезнув в комнате, Лена больше не выходила, и молодой мужчина заметно посерьёзнел.

— Что это с ней?

— Она заболела, температурит.

— Давно?

— Говорит, два дня.

Мимо них прошла Нина Ивановна, насмешливо оглядев и Дениса, и Галю. Возле двери она остановилась, поманила его пальцем и, дождавшись, когда мужчина подойдёт, спросила: — Ты хотел устроиться в «Белое такси»?

— Да.

— После горячих точек туда не берут, — полупрезрительно бросила она, оглядывая его скользким внимательным взглядом.

Сказав это, она зашла в комнату, где истошно верещал мальчик, а Лена пыталась тихо уговорить его потерпеть, пока каша не остынет.

Денис вернулся к Гале и наткнулся на её заинтересованный взгляд.

— Что? — спросил он.

— Ищешь работу?

— Да. Так что с Леной? — спросил нетерпеливо он.

Галя удивлённо вскинула брови, сложив руки на груди.

— Я уже сказала. Она заболела, а сын на ней, видишь? Почему ты так интересуешься? Она тебе нравится?

Денис вызывающе пожал плечами: — А что? Ты ревнуешь?

— Глупости, — хмыкнула Галя. — Я просто не хотела бы, чтобы ты издевался над ней.

— Почему бы я стал над ней издеваться? — вспылил Денис.

— Наверное у неё уже был печальный опыт, и теперь она одна. Совсем, разве не видишь? Ей даже мать родная не помогает. Если ты не уверен, нравится ли она тебе, лучше не начинай.

— Не нравится, — отрезал Денис, холодно глядя своими очень тёмными глазами на Галю. — И не суй свой носик, куда тебе не следует, любительница психоанализа.

Когда Денис ушёл, Галя ясно поняла, что он что-то скрывает. Быть может, даже от самого себя.

Вечером неожиданно позвонил её телефон, и девушке пришлось искать его несколько минут в сумочке, пока он грозно гудел. В трубке она узнала голос Филиппа. Он говорил, как всегда, без лишних нервов и немного грустно.

— Привет, ты не занята? — спросил он.

— Нет, я… нет, — отчего-то смутилась она, удобно устраиваясь спиной на подушке своей постели. Взглянув на свою руку, она увидела, как кожа на ней покрылась мелкими бугорками, будто ей стало холодно.

— Ну, что, идём завтра в кино? Там есть один ужастик, если ты хочешь его посмотреть.

Парень говорил как-то скованно, выдавливая из себя по слову.

— Ладно, — легко бросила Галя. — Когда?

— Сеанс в двенадцать, давай я в половину одиннадцатого зайду?

— Хорошо, я запомнила.

— Пока?

— Пока, — улыбнулась она и, отключив вызов, долго и непонимающе смотрела на телефон. На её белом лбу появилась глубокая морщинка. У неё возникло острое и отчётливое чувство, что сейчас она говорила не с другом детства. Этого человека она совсем не знала.

7

Василиса Мартыновна страдала, как и многие пожилые люди, бессонницей. Каждый вечер она совершала ритуал отхода ко сну, свято веря, что это поможет, но приходилось смотреть на плотно занавешенные шторы вместо снов.

Она поднималась, отыскивала в своих бесчисленных ящичках старинного бюро письма подруг или бывших любовников и читала при свете лампы. Иногда на глаза попадался бесценный томик Тютчева или Кольриджа, ночь тогда проходила незаметно, и под утро старушка засыпала, накрывшись пледом прямо в кресле.

О её образе жизни из жильцов никто не знал, а вот о них она многое могла сказать. Все они, по её мнению, были настоящие, забытые Богом, неудачники. Жили здесь, строя свою жалкую жизнь.

Больше всего её раздражали молодые жильцы, со свойственной им уверенностью, что они всегда будут молоды, разбогатеют и уедут отсюда, что жизнь вечна и происходит по их плану.

Конечно, эти самоуверенные девицы и парни получали от судьбы своё. Рано или