— Когда сделаете? — с надеждой поинтересовался Успенский.

— Эк-кий вы быстрый. Я уж пытался подступиться к этому вопросу, да пока без толку. Обычно решение само приходит, либо легко, либо после недолгих раздумий, но куда чаще лишь бьюсь как рыба об лёд. Тогда я просто отставляю вопрос до лучших времён.

Ладная молодуха принесла чай, кофе, сахарницу с щипцами и корзиночку с пирожками. Расставила на столе и вновь оставила нас одних. Я потянулся к чашке с ароматным кофе и сделал глоток. Без сахара. Отколол кусочек и подсластил напиток. Ненавижу кофейную горечь, с сахаром оно куда приятнее. Хотя многие мои знакомые на это моё извращение только пальцем у виска крутят. Ну и пусть их. У каждого свой вкус, сказал Барбос и лизнул у себя под хвостом. Ага.

— Ладно. Давайте тогда к нашим баранам, Иван Артёмович. Мехмеда «Поводком» зарядили?

— И Мехмеда, и Ефремова, и троих казачков из его эскорта. Кстати, относительно секретности, вам придётся смириться с тем, что целый ряд ваших тайн вырвется наружу. К примеру, очень скоро многим станет известно о том, что вы обнаружили алмазную россыпь. Пока полк был изолирован в военном городке, сохранить тайну было несложно. Но теперь наличие «Панцирей» и «Щитов» у всего личного состава, да ещё и у лошадей, скрыть попросту нереально.

Ну, а как я ещё мог объяснить такое количество камней? Но где именно находится эта россыпь, тайна за семью печатями. Я ведь понимал, что необходима легенда, вот и придумал, самую простую историю. В такие обычно верят охотнее всего. Вот только, надо бы подумать над тем, как это оформить поправдоподобней.

— Как не выйдет скрыть и факт использования большого числа волколаков. Так? — добавил я.

— Наши офицеры и унтера не из безлюдной пустыни, у всех есть родственники, знакомые, друзья. Тот же Воронин встретил среди казаков знакомого, с которым сталкивался в Астрахани. Найдутся и другие, кто так или иначе пересекался. Словом, рост дара не спрячешь а это возможно только при одном условии.

— Я учту это, — задумчиво ответил я, отпив очередной глоток кофе.

— К слову, надо бы озаботиться подъёмом ранга мне и Игнатову, — заметил Успенский.

— Однако, заявочка, — хмыкнул я.

— И не только нам, но и людям которых мы привлечём к работе. Полагаю, что Мария Ивановна заинтересована в сильном Тайном приказе, а не в простой вывеске. К тому же, потребуется расширять и шпионскую сеть, для чего не мешало бы подбросить ещё «Поводков», и с алмазами в том числе, порой в качестве источника куда предпочтительней простец.

— Сколько нужно комплектов?

— Полагаю, что для начала по двадцать тех и других хватит. Ну и «Передатчики», конечно же.

— Разумеется. Как же без них. Кстати, Иван Артёмович, надо бы создать и свой Разбойный приказ.

— Я полагал, что об этом озаботится государь.

— Когда ещё его величество признает Азов российским городом. Помнится казачки за четыре года так и не дождались царской милости. А нам нужно поддерживать порядок уже сейчас, потому что мы тут навсегда. Полагаю, что вскоре начнут прибывать первые поселенцы, благо свободного жилья хватает. А там, глядишь, Мария Ивановна развернёт строительство посёлков для переселенцев.

— Её высочество, или вы?

— Ну, у меня-то пара тройка идей по этому поводу конечно же есть, только реализовывать их я точно не стану. Мне бы какое дельце погорячей.

— Ясно. Но объединять Разбойный приказ и Тайную канцелярию… По моему это плохая затея. Они должны конкурировать, а не сосредотачиваться в одних руках.

— Даже не обсуждается, забирайте всё в свои руки. Мне нужна безопасность. Подбирайте кадры, налаживайте работу, обеспечьте порядок. Разделить вас после не составит труда. Поставить амбициозного начальника, и он сам всё устроит в лучшем виде. Главное, что механизм по обеспечению порядка, розыску преступников и соблюдения законности уже будет работать.

— Я вас понял.

— Кстати, Иван Артёмович, вас не насторожил тот факт, что у турок как-то уж очень много сильных одарённых? По всему выходит как минимум двое находились в Азове на постоянной основе. Да ещё пятеро в армии Батал-паши.

— Да, меня это заинтересовало, и я поручил Игнатову заняться этим вопросом. Кстати, не мешало бы выделить ему амулет малого портала.

— На ходу подмётки режете.

— Что делать, времени в обрез.

— Я понял. Сегодня же вечером озабочусь, а завтра поутру передам.

В этот момент постучали в дверь, и когда Успенский разрешил, в кабинет вошла миловидная молодка, в сарафане, выгодно подчёркивающем её стати. Она прошла к своему начальнику, передала лист бумаги, дождалась разрешения уйти и поклонившись, оставила нас.

— Что это? — поинтересовался я.

— Запись прослушки Мехмеда. У него только что завершился разговор с ханом Гераем, — знакомясь с документом, слегка отстранённо произнёс Успенский.

— И что там? — поинтересовался я.

— То, чего я и опасался, Пётр Анисимович, — протягивая мне исписанный лист бумаги, произнёс он.

* * *

Вообще-то его дворец находился в Акмесджите*, откуда он управлял восточной частью ханства, для чего имел даже свой диван**. Но отправляться туда, чтобы потом перебираться в Бахчисарай, не лучшее из решений. Ему ведь непременно нужно предстать перед ханом Гераем, с докладом о ходе похода. М-да. Разговор предстоит тяжёлый, он подвёл старшего брата, потерял слишком много славных воинов и главное, одарённых.

*Акмесджит — Симферополь.

**Диван — высший орган исполнительной и законодательной власти.

Поэтому он предпочёл свою резиденцию в Бахчисарае. Появление портала в саду вызвало переполох. Заметивший его садовник поднял тревогу, и вскоре по дому разнёсся гулкий и вместе с тем мелодичный звон большого гонга. Не прошло и минуты, как в сад вбежал десяток стражников во главе с одарённым десятником, обвешанные амулетами защиты.

— Господин, — приложив руку к груди, поклонился командир.

— Сообщи начальнику стражи, что всё в порядке, и скажи, что через полчаса я ожидаю его у себя.

— Слушаюсь, господин.

Мехмед быстрым шагом направился в свои покои, а впереди него уже неслась весть, о возвращении хозяина. Слуги спешили занять свои места, чтобы быть к его услугам.

Мехмед направился прямиком в хаммам, дабы привести себя в порядок. Увы, но долго предаваться удовольствию омовения, он себе позволить не мог. Только и того, что смыл грязь, и поспешил одеться. Когда вошёл в свой кабинет, обнаружил там начальника стражи его бахчисарайской