– Мама, даже у слуг хватает вежливости стучать, прежде чем войти в мою спальню.

– Да, я знаю. Но иногда мое единственное развлечение за день – это смущать тебя.

Леди Синклер села на кровать и с ласковой улыбкой убрала прядь волос со лба сына.

– Но ведь сегодня не такой день? – Граф поправил одеяло и выпрямился. – Бродерик, не забудь закрыть дверь, когда выйдешь.

– Да, милорд.

Леди Синклер облокотилась о столбик кровати.

– Если бы у тебя была жена, она могла бы заботиться о тебе вместо Бродерика. – Мать похлопала сына по колену. – Разве ты не предпочел бы, чтобы тебя массировала красивая молодая женщина?

– Мама! – Он отстранил ее руку. – Пожалуйста, и только не сегодня! У меня и так достаточно забот...

– Ах да, конечно! Бедняга Томпсон... И Куинси! Такой милый молодой человек. Не понимаю, почему на них напали?

В комнату заглянул Харпер:

– Милорд, Элиот вернулся.

– Хорошо, пришли его сюда.

Граф поцеловал мать в щеку и сказал:

– Не думаю, что кто-то намеренно напал на Куинси. В конце концов, он был в моей карете.

Леди Синклер покачала головой:

– Все-таки я ничего не понимаю.

Синклер взял мать за руку:

– Видишь ли, Куинси обнаружил противоречия в бухгалтерских книгах. Оказывается, Джонсон обворовывал меня. И Куинси пытался выяснить, куда уходили деньги. Разумеется, этот инцидент – всего лишь случайность. Полагаю, что Куинси и Томпсону просто не повезло.

– Да, возможно. – Леди Синклер вздохнула. – Знаешь, мне никогда не нравился Джонсон, и я очень рада, что он, наконец, от нас ушел.

Тут раздался стук в дверь, и в комнату вошел Элиот.

– Ты отвез Куинси домой?

– Да, сэр. – Кучер ухмыльнулся. – На лестнице он встретил очаровательную девушку с косичками, и они под ручку пошли наверх. Прошу прощения, миледи.

Леди Синклер кивнула:

– Спасибо, Элиот. Это все.

Когда кучер вышел, Синклер взялся за пояс своего халата, намереваясь переодеться.

– Дорогой, ты дашь мне знать, если я чем-то смогу помочь?

– Конечно, мама.

Она поцеловала сына в лоб.

– Постарайся отдохнуть, мой милый. И не будь таким упрямцем. Миссис Хаммонд предсказывает, что завтра будет солнце.

Оставшись один, Синклер снова достал из кармана сломанные очки Куинси. «Такой милый молодой человек», – звучали в его ушах слова матери.

Но почему же Куинси нанялась на должность секретаря, да еще под видом мужчины? Этот вопрос терзал его уже целую неделю. Может, ей надо поддержать младшую сестру? Интересно, как долго она намерена продолжать эту игру?

И как долго он сможет играть свою роль?

Несколько раз он чуть не выдал их обоих. Если бы кто-то открыл дверь в библиотеку, когда он обнимал Куинси... В таком случае всё в его жизни изменилось бы. Ему пришлось бы признать, что он скомпрометировал мисс Куинси, и они были бы вынуждены пожениться. Но жениться на Куинси – это ведь скандал, не так ли? Что ж, даже если и так, он не считал бы подобный брак тяжкой повинностью. А вот Куинси такой исход, наверное, не очень понравился бы. Впрочем, сейчас следовало подумать совсем о другом. Вероятно, надо нанять сыщиков, чтобы те осмотрели доки и произвели расследование. Ведь не исключено, что на Куинси и Томпсона напали не случайно...

На следующее утро действительно сияло солнце, и нога уже не болела.

– Как мы чувствуем себя сегодня утром, милорд? – осведомился Бродерик.

– Тебе обязательно надо спрашивать об этом каждый день? – проворчал Синклер, медленно приподнимаясь в постели.

Бродерик ухмыльнулся в ответ:

– Вижу, что сегодня вам гораздо лучше, милорд. Что ж, очень хорошо. – Он отвернулся и занялся бритвенными принадлежностями, что-то бормоча себе под нос.

Час спустя, уже выбритый и тщательно одетый, граф переступил порог библиотеки.

– Что, Куинси, каталогизируете грехи Джонсона. А?

– Да, милорд. Доброе утро, милорд.

Куинси поправила пузырек с чернилами, который едва не опрокинула. Она приводила в порядок бумаги на столе, искоса поглядывая на графа и тщетно пытаясь не думать об их вчерашнем объятии. Сегодня утром он выглядел очаровательным, как и раньше. Даже синяки под глазами исчезли.

– Все еще пытаюсь определить размер ущерба. Я думала...

– Очень хорошо. Я точно знаю, что Джонсон сел на корабль, отплывающий в Америку, так что больше навредить он не сможет. Но мне действительно любопытно, насколько глубоко он залез в мои карманы. Так что берите свою шляпу, перчатки – и пойдемте.

– Куда? – Она посмотрела на него с удивлением.

– Мы посетим тех троих таинственных торговцев и проверим, существуют ли они на самом деле.

– Мы?.. Что ж, согласна. – Куинси встала из-за стола и собрала все необходимые расписки.

Синклер позвал Харпера, и тот принес ему шляпу, перчатки и трость.

– Если моя мать будет спрашивать, можете сказать ей, что я ушел, но вернусь... – он взглянул на Куинси, – к ужину. Да, мы должны вернуться к ужину. Идемте, мистер Куинси.

Они вышли на залитую солнцем улицу, и Синклер сделал глубокий вдох.

– Ах, какое, чудесное утро! Миссис Хаммонд была права, как всегда. – Граф похлопал Куинси по плечу, и они медленно пошли по улице.

Минуту спустя Куинси с тревогой посмотрела на своего спутника и спросила:

– Но почему вы не взяли карету, милорд? Граф долго молчал, наконец, ответил:

– Если я буду больше ходить, то, возможно, со временем, смогу обходиться без трости. А у вас запасная пара очков?

Куинси в смущении кивнула и дотронулась до бабушкиных очков. Из-за линз у нее болели глаза, но она терпела.

Синклер сунул руку в карман и протянул ей сломанную пару.

– Не забудьте починить эти. Счет пришлите мне.

Куинси поблагодарила и убрала очки в карман. Затем они стали обсуждать, как будут говорить с торговцами, если те действительно обнаружатся. Однако все три адреса оказались фиктивными, и Куинси со вздохом пробормотала:

– Что ж, ничего не поделаешь... Пойдемте обратно. Милорд, куда же вы?..

– Обедать, разумеется, – ответил Синклер, шагая в сторону, противоположную дому.

– Я спросила, куда мы идем, а не зачем. Синклер внимательно посмотрел на нее и вдруг рассмеялся.

– Скажите, вы когда-нибудь были у Гантера?

– Это кондитер, известный своим мороженым?

– Он самый. И еще там подают наивкуснейшие сандвичи.