— Мне действительно очень жаль, что все так вышло, — повторила она снова.

Доктор Розен подняла голову, как бы признавая, что услышала извинение, но не принимает его.

Лена подняла упавший стул. Желание выскочить из комнаты было настолько сильным, что у нее ноги заломило.

— Расскажите, что там произошло, — попросила Джил. — Мне надо знать, как это случилось.

Лена, обхватив руками спинку стула, плотно прижалась к ней.

— Как нам представляется, он бросился с моста, там, возле леса. Его нашла одна студентка, она и позвонила по девять-один-один. Вскоре на место прибыла полиция, и коронер подтвердила, что он мертв.

Розен вдохнула и задержала дыхание на несколько ударов сердца.

— Он по этой дороге ходил на занятия…

— Через мост? — Лена поняла, что Розены, видимо, живут на Мейн-стрит, как и многие преподаватели колледжа.

— У него все время крали велосипед, — проговорила доктор, и Лена кивнула. Велосипеды в кампусе кради постоянно, и служба безопасности не имела представления, кто этим занимается.

Розен снова вздохнула, словно выплескивая свое горе маленькими порциями, потом спросила:

— Это было быстро?

— Не знаю, но думаю, да. При таких обстоятельствах… смерть должна была наступить очень быстро.

— У Энди был маниакально-депрессивный психоз, — сообщила Розен. — Он всегда был очень чувствителен, но мы с его отцом… — Словно не решаясь доверить Лене сокровенное, она замолчала. Учитывая только что имевший место инцидент, ее трудно было за это винить. — Он оставил записку?

Лена достала сложенный листок из кармана и положила на стол. Розен заколебалась, прежде чем его взять.

— Это не его кровь, — сказала Лена, указывая на кровавые отпечатки пальцев, оставленные на бумаге Фрэнком и Джеффри. Даже принимая во внимание случившееся с Тессой, Лену удивило, что Фрэнк разрешил ей показать записку матери Энди.

— Это кровь?

Лена кивнула, но объяснять ничего не стала. Пусть Джеффри сам решает, что именно можно рассказать матери самоубийцы.

Розен надела очки, которые на цепочке висели у нее на груди, и прочла записку вслух, хотя Лена и не просила ее об этом:

— «Я больше не могу это выносить. Мама, я тебя люблю. Энди».

Доктор еще раз глубоко вздохнула, словно это помогало ей сдерживать эмоции, осторожно сняла очки и положила клочок бумаги на стол. Он долго смотрела уже невидящим взглядом на последнюю весточку от сына и наконец произнесла:

— Почти слово в слово такая же, как в прошлый раз.

— Когда это было? — спросила Лена, сразу переключаясь в режим расследования.

— Второго января. Он себе вены вскрыл. Слава Богу, я обнаружила его до того, как он успел потерять слишком много крови, однако… — Она опустила голову на руку, все еще глядя на записку, потом прикоснулась к листочку пальцами, будто это была часть ее сына — единственная, которую он ей оставил.

— Я должна ее забрать, — предупредила Лена, хотя Джеффри с Фрэнком так заляпали записку, что она перестала представлять хоть какую-то ценность в качестве вещественного доказательства или улики.

Розен отдернула руку.

— Простите. Может быть, потом мне ее отдадут?..

— Да, когда будет покончено со всеми формальностями.

— Я могу увидеть сына? — тихо спросила Джил, теребя цепочку от очков.

— Только после вскрытия.

Розен как током ударило.

— Зачем? Разве вы обнаружили что-то подозрительное?

— Нет, — ответила Лена, хотя и не вполне уверенно. — Это просто формальность, потому что свидетелей смерти не было. Никого там в тот момент не оказалось.

— А тело… сильно пострадало?

— Нет, не очень, — сказала Лена, отлично понимая, что ее ответ весьма субъективен. Она хорошо помнила, в каком состоянии попало в морг тело ее сестры год назад. Хотя Сара сделала все возможное, царапины и порезы на лице Сибил замаскировать не удалось.

— Где он сейчас?

— В морге. Через пару дней тело передадут в похоронное бюро. — Лена только потом, по выражению шока на лице доктора Розен, поняла: до сознания матери еще не до конца дошло, что вскоре ей предстоит хоронить собственного сына. Лена хотела было извиниться, но тут же осознала, насколько бессмысленны сейчас любые слова.

— Он хотел, чтобы его кремировали, — вдруг сказала доктор Розен. — Не думаю, что у меня хватит сил… Не знаю, смогу ли я решиться… — Она покачала головой и прижала ладонь ко рту, сверкнув обручальным кольцом.

— Если хотите, я сама сообщу обо всем вашему мужу.

— Брайана нет в городе. Он получил грант и сейчас занят этой работой.

— Он тоже работает в колледже?

— Да. — Она нахмурила брови, пытаясь справиться со своими чувствами. — Энди работал вместе с ним, хотел помочь. Нам казалось, что ему стало лучше… — Она уже не могла больше сдерживать рыдания, и слезы хлынули рекой.

Лена крепче ухватилась за спинку стула, глядя на доктора. Розен беззвучно плакала, прижав руку к груди, плотно зажмурив глаза. Узкие плечи опустились, нижняя челюсть подрагивала, рот приоткрылся, а по лицу все текли и текли слезы.

Лене стоило огромного труда не уйти. Даже до того, как с ней случилась беда, она не умела утешать. Было что-то пугающее в этой жалкой потребности в утешении — как будто Лена должна была отдать часть самой себя, чтобы кого-то успокоить. Сейчас ей больше всего на свете хотелось домой, чтобы успокоиться и избавиться от вкуса страха во рту. Ей нужно было еще найти способ восстановить собственные силы, прежде чем она снова выйдет к людям. Особенно, прежде чем она снова увидится с Джеффри.

Розен, должно быть, почувствовала состояние Лены и, отерев слезы, сказала деловым, резким тоном:

— Мне надо позвонить мужу. Подождете минутку?

— Конечно, — ответила Лена с облегчением. — Я подожду вас в библиотеке. — Она уже положила ладонь на ручку двери, но вдруг остановилась. — Я знаю, что не имею права вас об этом просить… — начала она, не глядя на доктора и думая о том, что Джеффри непременно спишет ее со счетов, если Розен расскажет ему о случившемся.

Розен, видимо, сразу поняла, что именно беспокоит Лену, и резко бросила:

— Да, такого права у вас нет.

Лена повернула ручку, явственно ощущая, как взгляд доктора Розен буравит ей спину, и поняла, что сама загнала себя в ловушку.

Но тут доктор Розен предложила нечто вроде компромисса, заявив:

— Если вы будете в трезвом состоянии, я ему ничего не скажу.

Лена сглотнула, почти ощутив во рту вкус виски, который ее мозг предвкушал последние пару минут. Ничего не ответив, она закрыла за собой дверь.