есть… Физические‑то нынешним дождиком уже хорошо подразмыло. А ведьмические уходят ещё быстрее… Надо было раньше об этом думать.

Эльсу досадливо тряхнула головой и устало поплелась к себе. Свет с конкурсом самых недовольных жизнью служивых продолжался… А Ами быстро поднесла к окну отчёт и принялась читать. Сейчас дочитает и отнесёт Майло. К тому в его светлый просторный кабинет и так несправедливо много информации идёт напрямую, минуя её.

Может быть, так же спрятано в округе много чего ещё. Схроны? Майло был прав? Его однобокая приземлённая версия происходящего подтверждается? Пора отдать ему табличку. Ами вновь отправилась в начальский кабинет.

— Майло. Вот тебе чтиво от Эльсу.

— Отчёт? Почему она не принесла его напрямую ко мне?!

— Она выглядела очень озадаченной. И усталой. А может быть, и я её загипнотизировала, чтобы она не прошла мимо каморки, где я помираю от тоски.

— Скорее всего, так и было… — недовольно хмыкнул участковый. — Может, и все эти амнезии твоих способностей дело?

— Возможно. Я так мало о себе знаю.

— Давай таблички сюда.

Майло практически выхватил документ из рук секретары и углубился в чтение. Ами вышла из кабинета и поплелась обратно в каморку. Какой он всё‑таки… И плешь с ним.

…Так, и сколько это интересно светов без Келе? Зависит от того, насколько серьёзны повреждения. Какая разница. Он и так не очень‑то часто озаряет её окошко. Она переживёт без этих трёх раз в малый цикл. До конца рабочего света доживёт точно.

Потому как… Начиналась оффка! Чудесно. То, что нужно при такой повальной эпидемии депресняка. В холле уже был слышен гул голосов собирающихся омилльских участковых. Теперь дела пойдут на мажорный лад. Или просто на жорный. Если кто‑то притащил плющиков.

Надо последовать мудрому совету славного Иржи. Умнее кофе и сластей сейчас всё равно не придумывается ничего. И выйти на свет вместе со своей трагической миной, не опасаясь негативного отклика. Пусть принимают её такой, как есть… или загрызут.

…Ничего страшного не произошло. Служивые, столь же хмурые, как и сама Ами, понуро тянули свои чашки к заветному кофейнику. Оффка получилась сдержанной и сосредоточеной, но в милых традициях этого места тёплой, дружной и приносящей некоторое умиротворение. Это и задало общее настроение до конца рабочего света.

Который наконец‑то был так любезен и закончился.

Ами вышла из Участка. Хотя состояние было нестабильным, но эмоциональный ветер, кажется, утихал. От крайнего уныния в эйфорию к концу света Ами уже не качало до тошноты, потому как она, кажется, была морально истощена после всего этого и сил на переживания совсем не осталось… Чувства были уже не такими острыми.

Служаку охватило спасительное равнодушие. Ей было практически всё равно, что будет дальше.

Стоит ли идти гулять в таком состоянии? Возможно, нет. Но она пойдёт. Проще простого было бы сейчас вернуться домой, поесть и дать отдых ослабленному организму.

…И остаться там наедине со своими мыслями. Нет. Ни зерна не проще. Уснуть всё равно не получится. Спокойный сон надо ещё нагулять. Да и дышать от навалившейся тоскливой тяжести и так тяжело, а в помещении будет ещё сложнее. Есть полное ощущение того, что зайди она сейчас в котти — тут же и задохнётся.

Ами шла, считая шаги и не обращая внимания на привычный полилог в голове. Внутри шла жаркая дискуссия, что‑то активно обсуждалось… Но ей было всё равно. Наверняка там не было ничего принципиально нового. Незачем участвовать. Мысли приходят, мысли уходят. Как и события её жизни. Ничего принципиально нового и достойного какой‑то особой реакции.

Потому, продолжая наблюдать за делающими шаги ногами и игнорируя поднадоевшую голову, она протопала в привычном направлении, вышла за город и побрела к зелёному холму. Точнее, её понесли эти ноги, обрадованные тем, что они сейчас за главных.

Ами шла, и физическая нагрузка от ходьбы в горку хоть и была для неё сейчас тяжелее обычного, но приносила явное душевное облегчение. Тем более что по бокам от дорожки росли интересные цветы и растения, которые периодически самопроизвольно выхватывало её блуждающее внимание. Даже деревья в Омилле имели какой‑то свой неповторимый оттенок… Как и местное небо. Это было заметнее по мере того, как она поднималась по тропинке всё выше на гору.

Покорить вершину сейсвет ей было не под силу, потому она поднялась до ровного места и увидев там ранее замеченное симпатичное озеро с кувшинками и камнем, как будто специально оставленным здесь природой для того, чтобы она могла посидеть на нём перед водоёмом в задумчивости. Она села, подложив под себя край сумки и немедленно вошла в состояние благостного оцепенения, глядя вдаль и краем зрения любуясь поверхностью воды с отражающимся в той небом.

Всё располагало к расслабленому созерцанию: полузаросшее озеро было прекрасно, отсюда открывался чудесный вид на город, воздух, обдувавший её лицо, приносил значительное облегчение. Она наконец могла свободно дышать. Превратиться в одно лёгкое дыхание, растворившись во всём этом. Сбросить тяжесть «себя». Хоть какое‑то время… Но ведь всё временно, правда?

Счастье. Покой. Радость.

Мимолётные вещи. Краткие вспышки на фоне тьмы печалей и сложностей. Раз — и нету. Стоит ли вообще обращать на них внимание?

Стоит. Наверное.

Дело не в их продолжительности, а в частоте их появления. Однако, не стоит цепляться за них и пытаться удержать — они хрупки и разрушатся от этого. Можно лишь влиться в каждый из этих кратких моментов полностью и прожить его максимально плотно. Наверное, так и достигается всё счастье, которое можно выжать из жизни.

Холодное удушье постепенно переставало быть частью аминого существования. Можно было уже не отвлекаясь наблюдать за ставшим дорогим её глазам и мозгу любимым зрелищем. За тем, как постепенно, один за другим, начинают подсвечиваться овивающими их растениями и сами мягко сияющие грибы‑ориентиры Омилла.

Как восходящие закатные светила мягко очерчивают очаровательно круглые котти.

Завораживающее действо, от которого совсем не хотелось ни на что отвлекаться.

Кантинка «зависла» на пейзаже, не замечая, что постепенно и город, и грибы ориентиры, и лес за Омиллом на горизонте начали расплываться сначала в несколько цветастых, а затем в одно яркое пятно.

…Неизвестно, сколько прошло, пока взгляд Ами не сфокусировался опять на городе. Стемнело ощутимо. Грибы уже были ярко подсвечены. Над мягко светящимся городом ярко сияли звёзды.

Гуляка осознала, что ей ещё возвращаться домой до и через пол‑Омилла. Ум немного отдохнул и разгрузился, в голове было пусто и более‑менее ясно, а вот физических сил хорошо, если наберётся чтобы слезть с камня. Только если упасть. И