— Да ерунда все это! И покуда ошалевший от такого кощунственного нарушения ритуальной паузы профессор беспомощно ворочал гляделками и сегментарными линзами, Ооноор убедительно подтвердил свое утверждение стройными рядами математических символов.

Дальнейшая жизнь Ооноора могла сложиться вполне безоблачно, если б не одно странное и, прямо скажем, загадочное свойство его натуры, обнаружившее себя после того, как создатель многочисленных Теорий, автор основополагающих Открытий и многообещающих Рацпредложений обратил свое внимание на труды прочих соратников по науке — обнаружив в них разительное несоответствие его собственными убеждениям, он как-то легко и неопровержимо их всех опроверг.

Научная общественность, как ни странно, вздохнула с облегчением. Стройные и неопровержимые опровержения доктора Ооноора разрешили враз все конфликты между теориями и сняли все вопросы относительно выводов этих теорий. Так что наука обрела второе дыхание. А молодежь ринулась грызть гранит науки, ввиду внезапно распахнувшихся перспектив. Но, как выяснилось, распахнувшихся ненадолго.

Скачка науки так и не последовало. Всякую новую теорию, с присущей ему научной любознательностью, наш друг Ооноор подвергал той же участи, что и предыдущие.

Так могло продолжаться довольно долго, если бы на свою беду Ооноор, к тому времени прочно уверовавший в осуществление Пророчества Птицы Урч, не задался дерзкой целью создать такую теорию, которую он же и не смог бы опровергнуть.

Для начала он с легкостью опроверг все свои предыдущие теории и опровержения, результаты чего опубликовал в открытой научной прессе. Наука, пребывавшая к этому времени в глубочайшей прострации, уже никак не прореагировала. Воодушевленный Ооноор принялся созидать теорию за теорией, по ходу дела разваливая их как картонные домики.

Но нет худа без добра. Увлеченный своей сверхзадачей Ооноор на продолжительное время выпал из поля зрения науки. Та, хотя и не сразу, воспрянула духом и вышла из затянувшейся прострации. Началось широкое строительство, накатила эра возрождения. А оказавшийся в логическом тупике Ооноор получил прозвище Великого Ниспровергателя.

Пророчество сбылось. Но отныне он существовал в анналах, в изустном предании, чем в научном процессе.

Глава Консилиума жил по соседству с Ооноором. Они даже делили охотничьи угодья, и Глава Консилиума частенько встречал во время своих охот задумчиво прогуливающуюся фигуру доктора. Один раз он все-таки не выдержал и обратился к последнему с приветствием. Тот ответил несколько невнятно. Завязавшееся знакомство вылилось в крепкую дружбу.

Вообще Глава Консилиума был парень приятный, ему стало жаль Ооноора. Тот все время о чем-то думал и никак не мог сосредоточиться на радостях жизни. Чтобы отвлечь задумчивого доктора от его тяжелых мыслительных процессов, Глава Консилиума предложил Ооноору поучаствовать в работе Триумвирата. Тот нехотя согласился.

И вот теперь этот безупречный механизм сокрушения умопостроений обрушился на ничего не подозревающий Консилиум.

«Третий оборот заседания. Глава Консилиума предлагает открыть прения. На подиум поднимается неотождествленный субъект.

Н. С: Итак, я продолжу. Как только что мы выяснили, древняя поэзия отличается от современной в известной иерее незначительно. Но есть в ней нечто… Вот, к примеру, такая поэтическая фраза: „изнеженность листа“. Что она означает? С одной стороны, каждому из нас понятен смысл слова „изнеженность“. С другой, никакой изнеженности у листа, конечно же, нет. Но что же нас трогает в этой фразе? Очевидно, поэт ощутил то, чему в нашем языке нет эквивалента. Ощутил и обозначил. Мы же, читая подобные вещи, как бы прикасаемся к невыразимому. Но выраженному обычными, я бы даже сказал, грубыми языковыми фонемами. Взять хотя бы это:

Плотно закрыла рот

Раковина морская.

Невыносимый зной.

Г. К.: Послушайте, почтеннейший…

Н. С: Да-да, вы совершенно правы. Я продолжу. Перейдем к роли ритмообразующих пульсаций в древней поэзии. Их роль неоценима и до сих пор не прояснена нашими поэтоведами в должной мере. А между тем, именно эти пульсации образов создают в древних стихах их уникальную материю. Это основа, на которую ложится все остальное. Пульс создает эффект многомерности, что напрочь упускается из виду современными авторами. И если автор вводит в эту ткань свое Альтер Эго, то оно распространяется по всем ритмическим гармоникам. Возьмем, к примеру:

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Я ловлю в далеком отголоске

Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси…

Как видим, каждая новая строка выводит и автора и нас с вами вслед за ритмическими волнами на новые уровни бытия. Сначала как бы зал театра древности, затем что-то домашнее, как бы нора для вечерних раздумий, но не замкнутое, а выходящее затем вверх, в необозримую даль, которая уже космос, и звезды смотрят на данного индивида. От публичности к одиночеству. От одиночества к космичности… И все это сразу, одновременно, на одной, так сказать геликоиде…

Г. К.: Голубчик, мы весьма признательны за столь блестящее и захватывающее изложение, но у нас Консилиум, а не дискуссионный клуб.

Н. С: То есть как? Это разве не Сборище Любителей Изящной Словесности, посвященное Поэтике Древних?

Г. К.: Боюсь, что не совсем.

Н. С: Значит, я, наверное, ошибся впускателем, тускалом, планетой?..

Г. К.: По крайней мере, галактикой вы ошибиться никак не могли. (По трибунам прокатывается почтительный шелест)…»

«…Э. Н.: Я тут кое-что подсчитал, и у меня выходит. Все сходится решительным образом. Приняв в качестве посылки факт размножения и появления, как то сформулировал Почтеннейший Ооноор, проблему расщепления вторичной волновой функции снимаем третьим дисперсным уравнением. Что до технических возможностей осуществления рассматриваемых Воздействий, то они в наше время безграничны, и не заслуживают подробного рассмотрения.

Э. 3.: А можно поконкретней? Иначе, если одно не будем затрагивать, второе, третье, то о чем тогда весь разговор?

Э. Н.: Ну что ж, многоуважаемый юный коллега не понял некоторых тонкостей моих выкладок. Учитывая известные факты, это вполне простительная слабость. Но я готов пояснить более популярным языком.

Э. 3.: Это что же я не понял? Ты кому это заливаешь? Ты за базаром-то следи, кол-лега!

Э. Н.: Снисхожу, так сказать, делаем поправку на возраст и присущую оному агрессивность вкупе с извинительной глупостью… Да! Мы имеем шестьсот, не менее, а на деле на два-три порядка больше, фактов Вмешательств. То есть оба Обвиняемых будучи на Пунктах Управления явным образом задействовали находившуюся там автоматику. Согласно статистическим зависимостям налицо однозначная корреляция между (а) — присутствием Обвиняемых на Пунктах и (6) — трансверсией Окраснения. Достоверность выборки событий, сами понимаете, вполне впечатляет. Здесь двух мнений быть не может. А если посмотреть с матричной точки зрения, налицо безусловное множество одновременных попарно независимых событий, порожденных самой природой матричных феноменов. Надеюсь, теперь я излагаю доступно, коллега?