сомнение тесную политическую связь Новгорода с Северо-Восточной Русью Новгородское правительство могло сталкиваться с великим князем по конкретным политическим вопросам[408], могло даже предпочитать одних претендентов на великокняжеский стол другим[409], но сюзеренитет великих князей владимирских над Новгородом при этом под сомнение не ставился. Список новгородских князей в XIV веке называет (и следовательно, считает новгородскими князьями) только князей, занимавших (последовательно) великокняжеский владимирский стол: Андрея Александровича Городецкого, Михаила Ярославича Тверского, Юрия Даниловича Московского, Дмитрия Михайловича Тверского, Александра Михайловича Тверского, Ивана Даниловича Калиту, Семена Ивановича, Ивана Ивановича, Дмитрия Константиновича Суздальского, Дмитрия Ивановича Донского, Василия Дмитриевича[410].

В XIV столетии только однажды, около 1398 г., в условиях особенно острого конфликта с Москвой из-за Двинской земли[411], новгородское правительство, видимо, решило признать сюзеренитет над Новгородом великого князя литовского Витовта, но быстро отказалось от такого шага, что видно из грамоты, присланной Витовтом в Новгород в 1399 г.: «Князь Витовтъ Литовьскыи Кестутьевич присла в Новъгород възметную грамоту, рекъ тако: "обеществовалѣ мя есте, что было вам за меня нятися, а мнѣ было вам княземъ великымъ быти, а вас мнѣ было боронити, и вы за мене не ялися; и новгородци князю Витовту от себе грамоту възметную отослаша"»[412], т. е. не признали его претензий.

Разное отношение Новгорода к великим княжествам Владимирскому и Литовскому видно и в титулатуре их правителей, применяемой в новгородском летописании. Владимирские князья XIV в. именуются «великими» гораздо последовательнее, чем литовские: Михаил Ярославич — 1 раз (из трех упоминаний его в период великого княжения), Юрий Данилович — 5 (из 11), Дмитрий Михайлович — 0 (2), Александр Михайлович — 0 (2), Иван Данилович — 16 (20), Семен Иванович — 5 (9), Иван Иванович — 0 (0 — упомянуто лишь о получении им великого княжения в Орде), Дмитрий Константинович — 1 (1), Дмитрий Иванович — 19 (20), Василий Дмитриевич (учитываются только упоминания XIV в.) — 25 (25)[413]; в то же время Гедимин назван великим князем 2 раза (из 4), Явнут — 1 (1), Ольгерд (в период его великого княжения) — 0 (2), Кейстут — 1 (1), Ягайло — 0 (1), Витовт (учитываются упоминания XIV в.) — 1 (13)[414].

Таким образом, тесная политическая связь между Новгородом и Северо-Восточной Русью, установившаяся еще накануне Батыева нашествия и приобретшая форму сюзеренитета великого князя владимирского над Новгородом при Александре Невском, сохранялась на протяжении второй половины XIII–XIV веков.

В центре Новгородской земли, где в домонгольское время иногда существовал особый княжеский стол — Торжке — в период после нашествия собственный князь упомянут только один раз: это Ярослав Владимирович (из Ростиславичей), находившийся там в 1245 г. (в новгородское княжение Александра Невского)[415].

Псковская земля

В Пскове во второй половине XIII–XIV в. сложилась феодальная республика, по форме правления сходная с Новгородской[416].

Вместе с Новгородом Псков, по-видимому, признавал сюзеренитет великого князя владимирского во второй половине XIII[417] и в начале XIV в.[418] Затем положение изменилось. В 1322–1323 гг., в ходе войны Пскова с Орденом, псковское боярское правительство заключило союз с Литвой[419]. В 1328 г. лишившийся великого княжения владимирского князь Александр Михайлович Тверской нашел убежище в Пскове; будучи вынужден в следующем году бежать в Литву, он в 1331 г. вернулся и сел на псковское княжение (где пребывал до 1337 г.) «из литовъскыя рукы»[420], т. е. как вассал великого князя литовского Гедимина. Позже сюзеренитет великого князя владимирского над Псковом был, вероятно, восстановлен, но в 1341 г., в условиях войны с Орденом, «предашася плесковици Литвѣ, отвергъшеся Новаграда и великого князя»; в Пскове сел сын Ольгерда Андрей, прокняживший там до 1348 г.[421] К концу XIV столетия великокняжеский сюзеренитет над Псковом был вновь восстановлен: с рубежа XIV–XV в. появляются прямые известия о получении псковичами князей-наместников от великого князя Василия Дмитриевича Московского[422].

Рязанская земля

Рязанская земля во второй половине XIII–XIV вв. сохраняла относительную независимость, хотя находилась в сложном политико-географическом положении, будучи зажата между Золотой Ордой, с чьей территорией она непосредственно граничила, и Северо-Восточной Русью, а со второй половины XIV в. — и подступившим с Запада Великим княжеством Литовским. Столица княжества во второй половине XIII в. переместилась из разоренной Старой Рязани выше по Оке в Переяславль-Рязанский. Сведений о внутриполитической жизни княжества сохранилось мало. Достоверно известно лишь о том. что продолжал существовать особый стол в Пронске[423].

В конце XIV — начале XV в. рязанские князья признавали великих князей московских «старейшими братьями»[424].

Не выяснен в историографии вопрос, когда рязанские князья начинают именоваться «великими». А.Е. Пресняков предполагал, что этот титул первым присвоил Иван Иванович Коротопол (ум. 1343 г.)[425]; А.Г. Кузьмин отнес появление великокняжеского титула ко второй половине XIII века[426]. В. Водов полагает, что нет оснований говорить о наличии этого титула у рязанских князей ранее времени правления Олега Ивановича[427].

Последнее мнение представляется наиболее обоснованным: надежные сведения о великокняжеском титуле у рязанского правителя имеются только начиная с Олега. Он именуется «великим» в грамотах своего времени[428]. Более ранние известия о великокняжеском титуле рязанских князей не позволяют говорить о том, что он утвердился за ними прежде второй половины XIV века. Жалованная грамота Олега Ингваревича 1257 г. (в списке XVIII в.), где он назван «великим князем», скорее всего, поддельна (либо, во всяком случае, имеет подновления текста)[429]. Титулованию вдовы Романа Ольговиче «великой княгиней» в приписке к Рязанской Кормчей 1284 г. не сопутствует применение великокняжеского титула к кому-либо из названных рядом ее сыновей — Ярослава и Федора[430]. Грамота рубежа XIII–XIV в с именованием «великим князем» Михаила Ярославича сохранилась в выписке[431], титулатура здесь могла быть подновлена Нельзя доверять и «ретроспекции» великокняжеского титула на рязанских князей середины XIII — первой половины XIV в., наблюдающейся в ряде грамот Олега Ивановича и его преемников[432].

В московско-литовской докончании 1372 г. «великим князем» назван и пронский князь Владимир (ум. 1372 г.). Этот титул носил и его сын Иван[433]. Таким образом, в Рязанской земле со второй половины XIV в. существовало два великих княжения[434].

Муромская земля

Сведений о Муромском княжестве за вторую половину XIII–XIV вв. крайне мало[435]. В 50-е годы XIV в. оно, по-видимому, стало зависеть от великого княжества Московского[436]. Позже (в 80-е годы) Муром, возможно, стал склоняться к союзу с Рязанью. В 1385 г. Дмитрий Донской посылает войска как на Рязань, так и на Муром[437]. В начале 90-х годов XIV в. Муромское княжество непосредственно