– Не уверен, что я слышал…

– Ты слышал. Конечно, слышал. Обычно его называют Вечным магом.

Арон всмотрелся в лицо некромантки, выискивая признаки того, что она смеется над ним. Но нет, Эвита выглядела абсолютно серьезной.

– Безумный маг. Вы действительно предлагаете мне искать неизвестно где бродящего безумного мага и просить его провести для меня мастерский экзамен?

– Он был здесь, – перебила его Эвита, – и здесь, и в Бер-граде, и в двух городах Киретского княжества, и в И-руте. Он снова ищет ученика.

– Пусть даже так. Госпожа, при всем моем уважении, но надо быть таким же безумцем, как сам Вечный, чтобы иметь с ним дело. За последние пятьсот лет он брал сотни учеников – но живыми вернулись пятеро.

– У всех из этой пятерки до посвящения был третий уровень, как и у тебя. И все эти вернувшиеся достигли больших высот в магическом искусстве. Мне нет смысла отправлять тебя на смерть, мальчик. Мертвый ты Неркаса не убьешь. И скажу еще кое-что, хоть сейчас это и называют суеверием. Я не раз убеждалась – чем сильнее маг, проводящий мастерский экзамен, тем больше шансов, что сильным магом станет и ученик.

***

Девяносто пять дней с тех пор, как погибла Мина. Арон не считал их специально, это получалось само. Лед, сковавший душу, оттаивал, боль возвращалась. И каждый день, прожитый без нее, камнем ложился на сердце.

Когда он отомстит, станет легче. Тогда он придет к ней, и принесет дары – по одному от каждого убитого им предателя, от каждого врага, от каждого пособника врагов. И Мина улыбнется ему, как прежде, как когда она была еще жива, и…

– Уже не кровоточит? – Эвита приблизилась неслышно. – Обычно раны от клятв заживают долго даже на магах.

Арон бросил взгляд на свое левое запястье, где от глубокого разреза осталась лишь тонкая красная полоса. Некромантка потребовала от него не просто клятву именем Серой Госпожи, но и, добавочно, клятву на его собственной крови, что до тех пор, пока Аларик Неркас жив, никто не узнает от Арона, что это Эвита помогала ему.

– На мне любые раны заживают быстро, – сказал он равнодушно. – Помогает выжить.

– Хм… Насчет выживания. Мои люди доложили, что в твой рассказ все же закралась одна ошибка – ты не единственный из учеников Пеларе, оставшийся в живых.

– Что? – равнодушие слетело. – Кто еще?!

– Мерис ар-Фарги.

Арон застыл.

Мерис… Как? Он оставался в имении Пеларе, когда Арон с Миной ушли тем вечером в центр города. И во дворе горящего дома лежало тридцать шесть тел. Если Мерис выжил, то кто был тридцать шестым?

– Ваши люди не могли ошибиться, госпожа?

Эвита пожала плечами:

– Его видели дважды, оба раза в столице. Первый раз – заходящим в бордель. Второй раз – о чем-то беседующим с Астером Кунаром в летней беседке в открытой части Императорского парка.

– Значит, либо кто-то носит маску с лицом Мериса и это ловушка, чтобы выманить меня из укрытия. Либо… Либо это действительно он, и ваши люди нашли предателя.

– Ход наших мыслей совпадает, мальчик.

– Тогда – могу я просить ваших учеников открыть для меня Врата в столицу?

Эвита улыбнулась:

– Ринешься прямиком в ловушку?

– Вы слишком низкого мнения обо мне, госпожа. Обычно враги видят меня только тогда, когда для них уже слишком поздно. Но разве вы ожидали, что я оставлю все, как есть, когда решили рассказать мне о Мерисе?

– Я больше не загадываю, когда дело касается тебя, мальчик. Впрочем, Серая Госпожа благословляет месть. Я велю открыть для тебя Врата – иди. Иди и выживи еще раз. 

Астер Кунар, подмастерье Великого Аларика Неркаса и, как выяснилось, хороший знакомый Мериса ар-Фарги, лежал лицом вниз на земле, служившей в этой грязной хижине полом. Из спины Астера торчала рукоятка кинжала, а под телом расплывалась кровавая лужа.

Арон встал над трупом так, чтобы не запачкать кровью подошвы своих сапог, и, ухватившись за длинные волосы мертвеца, приподнял верхнюю часть его тела. Из-за ворота рубашки Астера выпал и закачался в воздухе старинный амулет на тонкой цепочке. Взяв его свободной рукой, Арон посмотрел на переплетение рун — первые слова древней молитвы Солнечному – и рванул цепочку. Аккуратно опустил мертвеца на место, потрепал по еще теплой щеке, сказал почти ласково:

– Твой дар будет первым.

И убрал добычу в кожаный мешочек, висящий у пояса.

Потом оттащил труп дальше вглубь хижины, уложил в позу эмбриона, вплотную к стоящему в углу большому деревянному сундуку. Подошел к двери хижины, прикрытой, но не запертой, сел на сложенный вчетверо плащ мертвеца и приготовился ждать.

Приближение гостя Арон ощутил задолго до того, как тот распахнул дверь.

Поднявшись на ноги, Арон повязал вокруг нижней части лица плотный платок, потом из фляжки высыпал на ладонь серый порошок, привычно уколовший кожу сотнями мелких иголок.

— Что задурацкая конспирация, Астер? — голос Мериса прозвучал раздраженно. Вот дверь отворилась, вот человек шагнул вперед, в полумрак хижины. — Опять какая-то из твоих…

Взмах.

Порошок взлетел в воздух, превратившись в серый туман, окутав вошедшего.

Мерис закашлялся, закрутился, пытаясь разогнать облако вокруг своей головы. Потом схватился руками за горло, заскреб ногтями по лицу, по рту — будто надеясь вытащить из себя то, что успел вдохнуть, — и тяжело завалился на землю.

***

В Эверграде было все. Любая роскошь, любая красота. И любое уродство, даже такое обычное, как трущобы — мрачные, грязные, страшные даже днем. Страшные не для магов, конечно. Местные обитатели боялись магов даже больше, чем обычные горожане. Понимали, что если маг еще дважды подумает, прежде чем причинит зло достойному гражданину, за которым стоит сильный род, богатая гильдия или хотя бы просто право на жизнь, охраняемое законами империи, то их жизни в глазах как магов, так и законников не стоили ничего.

Арон знал, что никто из местных не сунется сюда. Бродяги и нищие тоже хотели жить.

***

Мерис не приходил в себя долго, и Арон его пробуждение не торопил. Первым делом он тщательно обыскал потерявшего сознание подмастерье. Потом связал веревками, хорошо вымоченными в блокировочном растворе. Пальцы от веревок опять неприятно закололо. Хотелось, ох, как же хотелось привычно использовать магию, но Арон держался. Не для того он потратил две недели на подготовку, чтобы испортить все одним импульсивным поступком.

– Что?.. Где?.. – Мерис, только что очнувшийся, повернул голову и в тусклом дневном свете, проникавшем сквозь дырявую крышу, разглядел лицо Арона…

Пожалуй, Арону было и не вспомнить, когда в последний раз он видел такой панический ужас в чьих-то глазах. Маги крепче обычных людей, а то бы была опасность, что предатель откинется прямо сейчас.