и мы уехали куда-то. Страх начал разъедать мою душу, и усилился в сто крат, когда я узнала дом, к которому мы подъехали. Это был тот дом, с подвальным помещением, где я была за две недели до свадьбы. Антон вышел из машины, развернулся и, не глядя на меня, пошел в дом. Меня же из нее просто выволокли. Я царапалась и кусалась, но должного эффекта это не произвело. Через пару минут я оказалась в том же подвале. Он хотел наказать меня, но как?

Когда в подвал спустились еще трое парней Антона, я все поняла. Он не собирался меня убивать, для этого достаточно одного человека.

«…Я отдам тебя своим людям, ведь именно этого ты больше всего боишься»…

Они начали медленно ко мне приближаться….

Я царапалась и кусалась, я дралась, так как умела, но разве я могла их обезвредить. Слезы застилали мои глаза, у меня началась истерика. Я выла как зверь и жаждала только крови…

Чьи-то сильные руки все-таки добрались до меня и, неожиданно, встряхнули, сквозь помутненное сознание, я услышала голос Антона.

— Убирайтесь, я передумал!

У меня было одно желание — не подпустить, сдохнуть, но не позволить приблизиться.

— Лена, очнись, пожалуйста… — его голос почему-то не пугал меня больше, более того, я рада была его услышать.

— Лена, если хочешь, убей меня, но только очнись, посмотри на меня, пожалуйста…

И я вернулась. Антон сгреб меня в охапку, и качался вместе со мной в однотонном движении. Что-то обожгло мне щеку, и я с удивлением обнаружила слезы.

Но это не мои слезы, …а ЕГО.

Он смотрел на меня умоляюще, из глаз текли слезы, но он вряд ли их замечал.

— Что ты со мной делаешь, — прошептал он, — Я не смог…

Что ж прекрасно, признание монстра в своей слабости к женщине…

Я была сломлена, убита…Я не знала, что смерть бывает такой. Когда ты дышишь, но не живешь, двигаешься и не чувствуешь этого.

Я не знаю сколько прошло дней и ночей. Я перепутала их. Иногда мое помутненное сознание меркло окончательно, но через какое-то время я снова понимала где я нахожусь и что вокруг происходит. Как — будто кто-то дергал тумблер выключателя. Ко мне часто заходил Антон. Пытался говорить со мной, но я его просто не слышала. Его губы шевелились, но вместо звука был какой-то монотонный гул. В один день ко мне зашел незнакомый симпатичный парень и так же как Антон пытался со мной поговорить. Лицо у него было доброе, он улыбался мне. Потом, зачем-то начал светить мне в глаза каким-то фонариком и заставил выпить таблетки. Через день после этого я начала слышать не монотонный гул, а вполне нормальную речь. В глубине души я понимала, что потихоньку схожу с ума, но теперь это не имело никакого значения.

— Влад, скажи что-нибудь, ты же доктор! — громко говорил Антон из другой комнаты, — Она не разговаривает уже неделю, она отказывается есть, она сидит в одном и том же положении. Что делать?!

Если бы я могла усмехнуться, я бы это сделала, но мне так нравилось не двигаться и молчать, было бы еще лучше, если бы они все оставили меня в покое. Я даже как-то расстроилась из-за того, что снова стала понимать человеческую речь. По-видимому, Влад развел руками.

Уже вечером, Антон ввалился в мою комнату в сильном подпитии.

— Пожалуйста, заговори со мной, — умоляюще произнес он.

Зачем?

— Я знаю тебе плохо и больно, я виноват…

Ты знаешь, но вряд ли понимаешь масштабы содеянного.

— Если хочешь, ударь меня, накричи, но только не надо так…

— Как? — мой голос осип, казалось странным слышать свой голос в живую, а не внутри себя. Что-то снова во мне поменялось — я больше не хотела молчать, я хотела движений, хотела говорить. Мне даже стало интересно сколько дней я провела в коматозном состоянии.

Антон встряхнул головой, как будто прогоняя наваждение.

— Спасибо, — сказал он с видом побитой собаки, — Прости меня.

— Это все?

— Нет, — ответил он с грустной улыбкой, — Если бы я мог, я все бы исправил, мы начали бы все сначала.

Я встала, подошла к двери и, не оборачиваясь, сказала:

— Ты животное, злобное и дикое животное.

— Пусть я буду таким, — согласился он, — Не могу тебя отпустить, но и боль причинять тебе не могу. Ты моя, я с ума схожу по тебе…

— Я не верю тебе.

— Я докажу тебе это, — с уверенностью в голосе произнес он.

Я повернулась к нему.

— Если бы ты…не остановил их, я бы умерла. Мне почти это удалось.

— В тот момент я хотел, чтобы ты умерла, в тот момент, когда ты была в подвале, и я знал, что тебя ждет, я понял, что не могу…этого допустить, именно тогда, я понял, что ты для меня значишь, что твоя боль убивает меня. Я люблю тебя, девочка моя.

Дикий хохот вырвался из моей груди, хохот вперемешку со слезами. Антон подскочил ко мне и сжал в объятьях. Я чувствовала его поцелуи на своих губах, шее.

— Любимая, родная, прости меня…Я никогда больше не причиню боли…

В ту ночь он любил меня как безумный, пытаясь хоть как-то разбудить во мне тот огонь, который был в нем. Я не верила ему. Мне казалось, что я живу с монстром, который лишь играет в любовь…

Шли дни, я отдалилась от Антона, и иногда по ночам мне снился кошмар: подвал и трое ублюдков, надвигающихся на меня. Антон перестал мучить меня, и все чаще он не ночевал дома. Я не спрашивала его, где он был, когда утром он приходил домой, и от него пахло женскими духами. И так все понятно. Скоро его виноватый взгляд исчез, и появился новый — презрительный. Теперь он меня презирал. Презирал за то, что я не сделала даже попытки создать семью, но разве я хотела этого изначально? В один из таких вечеров я решила поговорить с ним.

— Антон, пора прекратить этот фарс, — он сидел возле недавно сделанного камина, попивая вино.

— Я не дам тебе развода, если ты об этом, — сказал он холодно.

— Но зачем все это? — я стремительно подошла к нему, — Ты не ночуешь в собственном доме, твои девочки меняются одна за другой…Странно, что ты сегодня дома. … Отпусти меня, Антон.

Он посмотрел на меня, как будто хотел найти в моих глазах ответы на свои вопросы и через минуту, отвернувшись, сказал:

— Нет.

Когда-то я начала один обман,