– Спасибо. Думаю, сам управлюсь.

– Ну смотри…

Едва Волчок, одевшись, вышел в коридор, как Арчибальд взял со стола рацию и сказал:

– Жора, Родя идет к машине. Отправь за ним ребят, пусть глянут, куда он сорвался. И давай ко мне…

Не прошло и десяти минут, как в дверном проеме возникла худощавая фигура начальника службы безопасности и по совместительству директора ЧОП «Барьер» Жоры Лежава[15]. Он вошел, беззвучно распахнув дверь, и встал у порога.

– Садись, – кивнул подбородком Арчибальд. – Удалось прослушать, с кем он базарил?

Жора присел у дальнего края стола, раскрыл черную кожаную папку:

– Первый звонок был от Антипа. Мелкая сошка, порученец Волчка. Перехват, к сожалению, не очень качественный, но кое-что вычленить можно.

– Не тяни кота за яйца. Ближе к сути.

– Они говорили о какой-то женщине, точнее, девке. Я так понимаю, что она была у них в руках.

– Девке? – Глаза Арчибальда блеснули.

– Так ее называл Волчок.

– Думаешь, наша клиентка?

– Пока не уверен, Арсений Иванович. Но похоже, что это след.

– Ты сказал, что «она была в руках». Что это значит?

– Похоже, что она пропала. Я так понял, что «точку» накрыла полиция, и теперь Волчок в бешенстве. Требует от Антипа, чтобы достал девку хоть из-под земли. Значит, они ее потеряли.

– Непонятная история. – Арчибальд закинул в рот крупную ярко-красную ягоду клубники и, не торопясь, почмокивая, разжевал. – Что-то успел выяснить?

– Времени было в обрез, Арсений Иванович. Вроде бы около двух часов назад произошла серьезная перестрелка на границе «карантинки», на Чайковского. Есть убитые и раненые. Мы сейчас проверяем эту информацию.

– Лады. А второй разговор?

– Второму абоненту Волчок позвонил сам. Номера в нашей базе нет. Но мы работаем. Ребята сидят на хвосте у Волчка, возможно, он сам выведет на свой контакт.

– Лады. Работайте дальше.

– Я пошел?

– Ступай. Хотя… – Арчибальд ухватил толстыми пальцами следующую ягоду. – Не в службу, а в дружбу – загляни в бассейн. Позови сюда эту, новенькую, беленькую. Проведу ходовые испытания. – Он хохотнул. – А впрочем, зови всех трех. И до утра меня не беспокой. Война войной, а обед по расписанию.

Август 2016 г. Четверг. Искитим

Варнаков проснулся от повизгивания будильника на мобильном. По звуку нашарил трубку, нажал на кнопку. Приподнял голову и снова уронил. Сейчас, сейчас… еще немного подремлю… Где я, черт? С усилием разлепив веки, поводил по сторонам глазами и уткнулся в черную копну волос на соседней подушке. Ага, знойная брюнетка по имени конфетка. Значит, я у Маринки. Сколько же я накануне… Черт!!!

Он подскочил на кровати и присел, спустив ноги на пол. Черт! От резкого движения дернуло в левом плече. Теперь он вспомнил почти весь вчерашний вечер. По крайней мере – самое главное. То, что не смог бы забыть ни при каких обстоятельствах.

В душе включил ледяную воду и пару минут стоически обливал себя, стараясь не замочить повязку на левом плече. Мыслей толком и не было, лишь крутились в мозгу, как испорченная пластинка, несколько одних и тех же слов…

Колян стоял на кухне у раскрытого шкафчика – где же у нее кофе? – когда в голову так шарахнуло, что он, не сдержавшись, вскрикнул и присел от боли. Хватая раскрытым ртом воздух, как сомнамбула, добрел до спальни. Взял с тумбочки мобильник и набрал номер приемного покоя:

– Это лейтенант Варнаков из полиции. К вам вчера женщину положили в тяжелом состоянии, Веру Иванову. Как ее состояние?

– В какое время, укажите точнее.

– В девятом часу вечера.

– Минутку, сейчас посмотрю… так, есть такая. Пока в реанимации.

– С ней все в порядке, вы уверены? – Колян чувствовал очень неприятное, нервное беспокойство – так, что внутри потряхивало. Что там может трястись? Кишки, что ли? Давно он уже так не нервничал.

– Откуда я могу знать? – с раздражением произнесла сестра. – У меня указано – в реанимации, значит, в реанимации.

– А вы не могли бы проверить? Может быть, у дежурного врача спросить?

– Не могу. У нас сейчас пересменка начинается.

– А все-таки? Вам из полиции звонят, это важно.

– Ну и что, что из полиции? И вообще, откуда я знаю, кто вы такой? Приезжайте сюда и узнавайте. Мне некогда, мужчина, вы понимаете?

Пока Варнаков собирался с мыслями, раздались короткие гудки.

– Коля, сколько времени? – пробурчала, не отнимая голову от подушки, Маринка.

– Рано еще. Спи.

– А ты?

– Я на службу.

– А что матери сказать?

– Какой?

– Коля, ты что? Моей. – Маринка заворочалась и полуприсела, подтянув под спину подушку. – Ты что, ничего не помнишь? Ну ты даешь!

– А чего я должен помнить?

Он опустился рядом на кровать.

– Да я же тебе вчера рассказывала, – забубнила Маринка с полузакрытыми глазами. – Мать уборку делала и нечаянно папашину Библию уронила. Ну, она ее в шкаф засунула, после того как папаша пропал. А тут вещи перебирать стала и уронила эту Библию. А оттуда свернутый листок бумаги выпал. Представляешь, наш папаша что-то вроде предсмертной записки оставил… – Маринка, наконец, открыла один, желто-зеленый, как у кошки, глаз и нашла им Коляна. – Вспоминаешь?

– Смутно, – признался тот. Отец Маринки, Павел Карпенко, слесарь-сантехник без постоянного места работы и «белый» сталкер, пропал осенью прошлого года. Ушел из дома и не вернулся. Теперь Варнаков начал вспоминать, что Маринка ему и на самом деле вчера что-то рассказывала, еще в «Радианте». Но что именно? – Помню, но смутно. А что дальше-то?

– Ну вот, а я вчера старалась. Идиот ты, Колян.

– Ты расскажи сейчас, я исправлюсь. Только шустро, а то я опоздаю.

– Вечно у тебя шустро.

– Сегодня ночью тоже шустро было?

Он не удержался и засунул «знойной брюнетке» ладонь между неплотно сдвинутых колен.

– Нет, сегодня ночью было долго. Ай, дурак! Не лезь! – Варнаков не без сожаления отдернул руку. – Коля, я же серьезно про отца. Он записку оставил в Библии, понимаешь? Написал, что к нему приходили бандиты Роди Волчка. Гоша этот Куцый, ну ты его знаешь. И еще кто-то. Угрожали и требовали, чтобы он провел их к тайному месту.