— Мы уже с товарищем генералом все решили.

Корецкий заходит сразу за мной. Я картинно подсаживаюсь к Геннадию, который, как по приказу, начинает меня обнимать. Вид у генерала злой, а меня это забавляет. Это тебе за Раису! И Дусю тоже.

— Геннадий, а кем Вы работаете?

— Техник-конструктор, вместе с Оксаной, только в другом отделе.

— Так у вас служебный роман! — резюмирует Корецкий.

— Что-то в этом роде, — Гена демонстративно проводит губами по моей щеке, от чего генерала аж подбрасывает.

— Ярик, тебе холодно? — заботливая Раиса сразу замечает, что Корецкого трясет.

— Небольшой озноб, Раечка, — он обнимает ее за плечи, — ну сейчас накатим и согреемся. Николай Дмитрич, Гена! Давайте за молодых! Хоть они уже, наверное, и греются на солнышке. А что Вы, Татьяна Николавна, младшего сына женили, а дочку свою так замуж не отдали. Или не берет никто?

— Ярослав! — Рая — добрая душа, пытается его одёрнуть.

— А что это Вы маму спрашиваете, Вы у меня напрямую спросите? — я вступаю в игру, — а то вроде меня и нет!

— Не заметил тебя из-за стола!

Вот скотина!

— Я сейчас сяду повыше и поудобнее, и поговорим, чтобы Вы меня хорошо видели.

Я залажу к Гене на колени, обнимая его шею.

— Так, лучше видно?! Навели резкость? На чем мы остановились?

— Что тебя, Ду…. Оксана, замуж никто не берет…

— Ну почему же, — вклинивается Геннадий, — я уже неоднократно звал, но наша девушка больше всего на свете ценит свободу и независимость.

Ой, какой молодец, уже готова ему все простить и целую его прямо в губы. От чего черные глаза генерала становиться еще темнее. Наслаждаюсь моментом.

— Ой, вы — очень красивая пара!

Раечка, я люблю тебя, и что ж ты с такой скотиной связалась?

— Вы тоже ничего, — выпаливаю я, широким жестом показывая на генерала и Раису.

Женщина явно смущается.

— А что ж, товарищ генерал, дочку выдали замуж, можно и о душе подумать! Вон у Вас Рая какая классная, женились бы уже, еще бы Кате братиков и сестричек нарожали, — как говориться, "и тут Остапа понесло".

Мама дергает меня за руку:

— Оксана, ты чего?

— Так надо, — шепчу я в ответ.

— Щас я еще выпью и отвечу, тебе, ребенок, — генерал уж сильно приуменьшил мой истинный возраст.

— Я — не ребенок, у меня уже свой ребенок есть…

— Поскольку остальные дети уехали, ты и Соня — тут два ребенка остались. Тем более и рост у тебя детский!

— Вам никто не говорил, что это некорректно смеяться над физическим особенностями других людей, Ярославчик Александрович? Не всем же удалось вымахать под два метра…

Мама снова дергает меня.

— Понимаю! Явно свобода и независимость не стали причиной того, что ты, моя дорогая родственница, не вышла замуж, а твой очень острый язык!

— Смотрите не порежьтесь, отец родной!

Все и даже Гена ошарашено следят за нашей перепалкой.

— Правильно ты его, — даже Рая на моей стороне!

— Давайте лучше еще выпьем, — папа пытается разрядить обстановку.

— А давайте! — генерал наливает, не глядя.

— Может Вам так не налегать на спиртное, чтобы не повторять вчерашние подвиги, — меня не остановить.

У мамы уже почти истерика.

— У шмакодявки забыл спросить, — парирует Корецкий и показывает мне язык, чтобы смягчить свою грубость.

Совершенно дурацкий жест, достойный скорее мальчишки, чем генерал-лейтенанта.

— И так всегда, Раечка, с нашей Оксанкой скучно не бывает! — мама пытается меня оправдать, — а у Вас свои детки есть?

— К сожалению, нет, — блин, да это еще один повод пожалеть эту блондинку.

Я нахожу нужную зацепку.

— Вот, Вы сидите и язык показываете, между прочим тоже очень длинный, а Ваша любимая женщина, может, детей хочет.

— Какая из них?

Ну, генерал, это уже за гранью! Раиса спокойно выходит из-за стола и идет в сторону ванной. Явно плакать. Корецкий делает вид, что ничего не произошло. Мне стыдно и за свои слова и за то, что вывела Ярослава на такие эмоции, что он обидел близкого человека. И когда завязывается более спокойный разговор о будущем молодоженов. Выскальзываю и иду за Раисой. Она как раз идет мне навстречу из ванной.

— Раиса, не берите так близко к сердцу, это мужчины, они иногда не думают, что говорят. А пойдемте чаю заварим, а то прохладно.

— А знаете, Оксаночка, он всегда так. Совершенно не умеет сдерживаться. Вы, что думаете, я ребенка не хочу? Хочу, но понимаю, что Ярославу это сейчас не нужно. И думаете, не знаю про других женщин… Он поэтому на мне жениться не хочет… Нет, он хороший, просто характер тяжелый, мне бы уж за пять лет привыкнуть, ну все равно при других людях, как-то очень обидно становится.

Про других женщин это она конечно права… И одна из них — я! Как стыдно. Доигралась и досмеялась!

Я обнимаю ее за плечи в таком виде нас застает генерал:

— А что это вы тут шушукаетесь?

— Не Ваше дело, товарищ генерал…

— Слушай, тебе родители хоть пытались воспитывать?

— Вот у них и спросите! Вы надолго на кухню? А то мы тут женские вещи обсуждаем, не для мужских ушей.

— Я вообще-то в своем доме! — и пока Рая не видит, Корецкий жестами показывает, что сделает со мной, если я буду много болтать. Я так же жестами показываю, что мне плевать на его угрозы.

Такая забавная пантомима.

— Ладно, секретничайте дальше, ну если что мы вас ждем!

— Вот спасибо, идите!

Видно, что моя последняя фраза его сильно разозлила. Я нарываюсь, что он меня где-то зажмет в темном углу и пристукнет. А его бывшие коллеги помогут следы замести.

— Это ты так умеешь… Ничего, что на ты, Оксаночка?

— Все в порядке, так даже лучше.

— Это ты вот можешь таким отпор дать, а я не умею, как-то пыталась и быстро сдалась!

— Скажу тебе так. Таких трудных случаев, даже я не встречала… Берем чай и идем к столу, надо маму спасать…

Смотрю, а Генку папа с генералом хорошо оформили. Знала, что он не стойкий боец. Спорят уже о чем-то.

— Как дела, любимый? — подсаживаюсь к Генке, — ты в порядке?

— Уже на грани, — шепчет он.

— Так не пей больше!

— Отказаться ж невозможно!

— А зачем тебе мозги и рот!

— Ну что еще по одной, — генерал что-то зачастил. Уже даже мама на папу посматривает косо. Надо как-то прекращать этот банкет, а то вчерашняя ситуация повторится.