я вот слышала, — вспомнила Варя, — что если человек говорит, что у него много друзей, то на самом деле нет ни одного. Я и Валере это говорила, но он только посмеялся, как обычно…

— Он что — постоянно над вами смеется? — не выдержал я и вновь сказал о ее муже таким тоном, что трудно было подумать о большой моей к нему симпатии.

— Да нет — не надо мной, — оправдывающимся голосом сказала Варя. — А просто он смешливый, веселый… Характер такой.

— Ясно, — сказал я столь мрачно, что опять же не оставалось сомнений в противоположности моего характера характеру Волнистого. — И вам это, конечно, нравится?

— Такой характер? — переспросила Варя. — Да, конечно… Но не всегда… Иногда я просто не понимаю, шутит он или нет…

— Если он такой развеселый, — хмыкнул я, — то, видимо, шутит. Все время. Перманентно.

— Но это же невозможно, — прошептала Варя.

— Как знать, — пожал я плечами с напускным равнодушием.

— Нет, я в том смысле, — тут же поправилась Варя, — что если это и возможно, то это немного… невыносимо иногда…

Я чуть не поперхнулся от этих слов. Впервые Варя сказала о Волнистом что-то критическое! А до этого вечно высказывалась о нем с такой любовью…

Так, так, только спокойно… Это еще ничего не значит. У меня здесь нет шансов. И быть не может. Даже если бы мне этого очень хотелось… Черт, ну кого я обманываю — мне ведь этого и в самом деле очень хочется! Но даже несмотря на это, я не позволю себе опуститься до такой пошлости, как адюльтер с замужней актрисой, чей муж к тому же — мой однокашник. Это уже просто бульварный роман какой-то…

И тем не менее мне было приятно услышать намек на то, что и Варя может видеть в Волнистом нечто невыносимое. Пусть даже изредка.

Чего здесь в самом деле такого? Просто болтовня. Я не скрываю — ну или почти не скрываю — своего скептического отношения к ее мужу, ну вот и она отвечает мне тем же. В конце концов, между режиссером и актрисой необходимо некое доверие. Это ведь не такие отношения, как, не знаю, между бухгалтером и заместителем бухгалтера… Тут все тоньше…

— Варя, — ласково сказал я и положил свою руку на ее, хотя сейчас мы были совершенно трезвыми. Но на ее лице не дрогнул ни один мускул, и она не сделала ни малейшей попытки высвободить свою ладонь из-под моей. — Варя, — повторил я, — простите, что вмешиваюсь, конечно, но… Меня это почему-то очень задело просто… Волнистый… то есть Валерий… он… неужели как-то не так к вам относится?

— Не так, — полувопросительно повторила Варя. — Да нет, все так, но…

— …Но? — поднажал я.

— Да нет, все так, — наконец твердо сказала она — и движением кисти заставила меня убрать мою руку. — Простите. — Она прикрыла освободившейся ладонью лицо. — Я что-то… разоткровенничалась зачем-то… Этого больше не повторится, обещаю.

— Я не просил у вас такого обещания, — недовольно сказал я. И одобряюще добавил: — Варя, все хорошо. Между режиссером и актрисой должно быть доверие. Оно прямо необходимо даже.

Господи, ну это ли не пошлость? Я ненавижу сам себя. И неужели такая понимающая, чуткая девушка, как Варя, не окинет меня сейчас презрением?..

Она не окинула. И глаза ее (хотя смотрели сейчас не на меня, а куда-то в сторону) по-прежнему лучились добротой и симпатией.

28

Я предложил подвезти ее домой. Она согласилась, едва заметно кивнув головой. Даже не головой, а подбородком.

Какое-то время мы молчали. Затем Варя спросила:

— А вы сейчас обратно на студию?

— Да, наверно, — отозвался я.

— А потом?

— А потом — домой. — Я бросил короткий взгляд на свою спутницу. К чему она клонит?

— А дома — что? — продолжала допытываться Варя.

— А дома — ничего, — отвечал я в тон ей, думая, что мы ведем какой-то игривый дурашливый разговор. Но Варя, кажется, разговаривала совершенно серьезно.

— И никого? — спросила она после паузы.

— Что «никого»?.. А, у меня дома? Да, у меня дома никого. Только я.

— Интересно, — промолвила Варя. Меня осенила нелепая догадка:

— Варя, а хотите ко мне в гости? Посмотрите, как я живу… ну и убедитесь, что там действительно никого, кроме меня. Даже какую-нибудь, знаете ли, живность я и то не держу…

— Ой, что вы, что вы! — Варя как будто даже испугалась. — Вы подумали, что я напрашиваюсь к вам в гости?.. Какая я дура…

— Варя, я ничего такого не подумал, — твердым тоном оборвал я. — Я просто захотел пригласить вас в гости. Я на самом деле этого хочу. И я бы позвал вас вне зависимости от того, что вы мне сказали или не сказали…

Варя помолчала. Я затаил дыхание и ждал ее ответа.

— Нет, — наконец огорчила меня она. — Не могу, извините. Мне надо домой. К мужу.

С моего языка так и срывалось: «К мужу, который вас не ценит?», но я побоялся оттолкнуть этим Варю. Ведь правда как-то нехорошо — получилось бы, что я начинаю подтачивать крепкую семейную ячейку. И тем более я же прекрасно слышал и видел Волнистого, когда он трепался о Варе. Это был без остатка влюбленный в свою жену человек — тут и сомнений быть не может. Другой вопрос, что он для нее слишком груб, недостаточно тонок, подчас наверняка равнодушен, невнимателен… Но не этим ли всем он как раз и притягивает ее, в свою очередь? Такое часто бывает…

— Ладно, значит, в другой раз, — не скрывая своего разочарования, молвил я.

Мы подъехали к дому Волнистого. Варя не торопилась выходить.

— Мне нравится наш район, — сказала она, словно тянула время.

— Да, неплохой, — безразлично отозвался я. — Чистые Пруды совсем рядом… Муж-то ваш дома сейчас? — обратился я к Варе. Тьфу, почему «муж»? Почему не «Валерий»?

— Дома, — сказала Варя. — Он вроде пишет сценарий, хотя на самом деле… Просто не любит на студию ходить.

— А мне на студии даже лучше, чем дома, — признался я. — Впрочем, будь я женат, меня б, наверное, тоже туда не тянуло.

— Почему же вы не женитесь? — Варя опять изумилась так, словно услышала об этом в первый раз.

Я зажег сигарету, уже не спрашивая Вариного разрешения, и нехотя отозвался:

— Может, это высокопарно звучит, но… я ищу свой идеал.

— И как успехи? — спросила она. Вопрос ужасный, но Варя умудрилась придать ему очень человеческую интонацию. В ней вообще все — воплощение человечности.

— Ну поскольку я по-прежнему холост, то понятно, что…

— Понятно, — кивнула Варя. Затем протянула руку: — До свидания, Аркадий.

— До завтра, — поправил я. Чмокнул ее в кисть и продолжал крепко держать в своей