Старику вдруг почудилось, что его новые знакомые не просто утоляют голод, а совершают сложный ритуал, извращенное причастие, словно стремясь приобщиться к чему-то. Вспомнился рассказ Вики о том, что вороны считаются проводниками в иной мир. Наверное, мертвая птица, съеденная почти без остатка, отдала им свои регалии, наделив этих парней возможностью существовать в обоих мирах – этом и потустороннем. Ведь как еще объяснить тот факт, что у них не было даже признака болезни и они, не боясь заразы, смело ели подстреленную дичь?

Стало не по себе. Старик по-другому взглянул на своих спутников, и теперь они ему казались не такими безобидными. Не сел ли он в лодку к Харонам, которые так быстро согласились довезти его до другого берега?

Когда трапеза была закончена, Аркадий вернулся в машину и, устроившись удобнее между Сальвадором и Левой, задремал.

Вскоре вновь двинули в путь. Белое безмолвие равнины порой перемежалось со странными пейзажами, все чаще попадающимися в дороге. Какая-то неведомая сила изменила рельеф, словно земную твердь размягчили, смяли причудливыми складками, да так и бросили, не придав нужной формы, как испорченную заготовку.

Каша глядел на местность и пытался вспомнить – всегда ли так тут было? Или это еще одна проделка Зоны, чьи границы теперь изрядно поистерлись? Теперь это уже, наверное, и не Зона вовсе, в том смысле, что не изолированная территория. Словно кислота, до поры сдерживаемая стенками сосуда, упала на пол и, не имея больше хранилища, начала расползаться во все стороны сразу, выжигая и отравляя все вокруг.

Наверное, справедливо было бы теперь сказать, что вся Земля превратилась ныне в Зону. Не зная, как опровергнуть это утверждение, Каша тяжело вздохнул и закрыл глаза.

* * *

– Собирайся, профессор! – ехидно процедил Тринадцатый, громко постучав по стеклу окошка палаты.

Большаков, погруженный в свои мысли, вздрогнул, обернулся. Проторчав возле компьютера и 3D-принтера безвылазно почти сутки, он мгновение назад задремал и был разбужен этим звонким дребезжащим стуком.

– Куда? Куда собираться? – спросил ученый, быстро вытирая пятерней лицо и сгоняя дремоту.

– На кудыкину гору! – рассмеялся Тринадцатый. – Видеосвязь будет сейчас. Руководство просит немедленного отчета. Так что будешь рассказывать, что ты тут наоткрывал.

– Руководство? – Профессор недоуменно глянул на вожака охотников, но лишних вопросов задавать не стал. – Надо подготовиться, еще ведь ничего…

– Некогда готовиться, так, на словах расскажешь. Без всяких графиков. Как мне тогда. Только без заумностей.

– Дык нечего рассказывать, – воскликнул Большаков. – Я же вам уже говорил…

– Послушай, старик! – понизив голос, холодным тоном проговорил охотник. – Ты должен им что-то выдать, и желательно такое, чему они обрадуются. Иначе – сам знаешь, что будет. На корм собакам у меня пойдешь.

– Смертью пугаете? – неожиданно дерзко спросил ученный, пристально взирая в черные стекляшки противогаза, который, казалось, Тринадцатый не снимал даже когда спал.

«Интересно, есть ли у него настоящее, человеческое лицо? – подумал Большаков, рассматривая свое отражение в стекле. – Или это и есть его настоящее лицо?»

Вслух произнес:

– Мне уже не страшно.

Тринадцатый немного опешил от такого поворота разговора, но быстро взял себя в руки и сказал:

– А я тебя и не буду убивать, коли смерти не боишься. У меня твоего брата – таких же ученых, как и ты, – все камеры переполненные. Мы их в плен из НИЛа недавно взяли. Вот их и буду убивать – по одному каждый день. И тебя перед ними поставлю, чтобы глаза твои видели. А перед этим скажу им, что смерти ты не боишься, смелый ты наш, герой, мать твою! Ну, что скажешь?

Большаков поник, едва заметно кивнул:

– Хорошо, видеосвязь – так видеосвязь. Куда надо идти?

– В санобработку шуруй для начала! А то клопов натащишь еще, не дай бог, в чистую зону.

– Каких клопов? – не понял ученый.

Но Тринадцатый не стал утруждать себя ответом.

Когда все процедуры были соблюдены, Большаков вышел в коридор, встал напротив охотника. Обреченно произнес:

– Я готов.

– Смотри, не вздумай дурака валять! – пригрозил тот. – Руководители нервные – размениваться не будут. Они хотят услышать про лекарство от «джеда». Вот и поведай им об этом.

– Но лекарства еще нет! – вновь возмутился Большаков.

– Тогда скажи, что очень скоро будет и что сейчас твоя команда на финишной прямой по его разработке.

– Но ведь это…

– Не ложь. А частичная правда. Ведь есть же уже наработки? Сам же говорил про эти свои антигены и HLA-системы. Вот и им про это скажи. Только более понятно, они далеки от науки.

– Хорошо, скажу.

– Вот и отлично! Иди пока переоденься, а я в конференц-зал пойду. Буду там тебя ждать.

Двое солдат проводили Большакова до его комнаты, где он скинул халат и надел на плечи кофту – сильно мерзла спина.

В тесной комнате, в которой, помимо Тринадцатого, сидели еще трое человек – если ученый не ошибался: – начальники Процессоров, Регуляторов и Старшие. Профессор стушевался, кивнул головой, быстро сел на первый попавшийся стул и уставился на пустой экран, размещенный на стене. Пришлось долго ждать, и ученый уже начал вновь клевать носом, как вдруг кто-то трубно высморкался, и сразу же на экране загорелось белое окошко, словно только и ожидая этого странного сигнала.

– Меня слышно? – громогласно раздалось из динамика.

– Да, прекрасно слышно вас, «Купол», – ответил Тринадцатый. – А вот и изображение есть.

На экране появилась картинка – огромный конференц-зал, в котором сидело не менее сорока человек. Большаков, к своему удивлению, разглядел среди них множество знакомых лиц, в основном тех, кого раньше, еще до Судного дня, часто видел в телевизоре. Например, слева, в самом углу, сидел известный певец, надменно взирая на происходящее. Рядом с ним – бывший спортсмен, подавшийся в политику. По правую руку от него – еще один политик. Присутствовали и министры. Большаков присматривался к каждому лицу и не мог поверить в происходящее. Священники, артисты, бизнесмены, журналисты. Все те, кто должны были помогать людям, а вместо этого укрылись где-то в горах. Но, конечно, больше было именно представителей власти.

«Небось и президент здесь же», – злобно подумал ученый, но не нашел его глазами среди присутствующих.

– Петр Алексеевич, мы можем начинать, – произнес Тринадцатый, усаживаясь.

– Хорошо, Везунчик, давай начнем, – улыбнулся сидящий по центру высокий человек с темными волосами. По виду ему было лет сорок, ухоженные руки и дорогая одежда говорили о том, что он занимал далеко не последнее место в этом новом обществе.