— Мужики! — прохрипел он. — Мне кажется... она у меня на спине.

— Вам только кажется, Юрий... О черт!

Сапер с трудом просунул руку под спину Блинова и нащупал гранату, которая зацепилась за ворсистый джемпер. Не теряя времени, сапер схватил ее и отбросил в конец коридора. И снова накрыл собой тело бригадира.

Они лежали долго, около двух минут.

Первым подал голос Блинов:

— Братва, может, я пойду посмотрю, что там с гранатой?

Старший слез с бригадира и подполз к гранате. Рассмотрев ее более внимательно, взял в руки.

— Учебная, — с облегчением сообщил он.

— Ну падлы!.. — Блинов не сказал больше ничего, словно позабыл все слова. Теперь осталась самая малость — найти этих тварей. Желательно быстрее милиции.

Старший следователь по особо важным делам прокуратуры города Новограда Аксенов Дмитрий Иванович лишь к вечеру получил полный список похищенного, составленный представителем фирмы «Русское золото», арендующей торговые площади в ОАО "Торговый дом «Радуга», улица Комарова, 38. Список потряс следователя, он на сто процентов был уверен, что его можно смело урезать наполовину. Ювелирная фирма поступила так, как это обычно бывает при хищениях: изъяла часть «уцелевшего» товара, хранившегося где-нибудь на складе, списав его на ЧП. Притом, что в секциях преступники ничего не тронули, только унесли содержимое сейфа в офисе Юрия Блинова. Это вопрос второй, им следователь намеревался заняться позже, когда преступники будут пойманы. Вывести на чистую воду ушлых менеджеров и бухгалтеров представлялось делом весьма сомнительным. От следствия те потребуют справку об уголовном деле и спишут заныканное золото. Работа предстояла большая, что и говорить, а сейчас Аксенов почти отсутствующим взглядом смотрел на огромную сумму.

В ассортименте «Русского золота» были цепочки производства Турции. Похищенными оказались ровно четыреста штук цепочек на сумму девятьсот пятьдесят тысяч рублей, хранящихся в сейфе одного из офисов. Цепочки были разные, вес их колебался от пяти до шестидесяти граммов. Всего похищено было пять с половиной килограмм золота. Беря в расчет нечистоплотность или, лучше сказать, изворотливость руководителей фирмы, Аксенов урезал этот вес до трех килограммов, однако с уверенностью мог сбросить еще кило. Если цены на ювелирные изделия на момент совершения преступления колебались от ста пятидесяти до ста восьмидесяти рублей за грамм, то на черном рынке изделия из золота назывались просто ломом и стоили в три раза дешевле.

Итак, что поимели преступники только с одних цепочек? Сто пятьдесят тысяч рублей. Неплохо. Если добавить к этому остальную, более весомую часть из колец, кулонов, сережек и перстней с драгоценными камнями, сумма, которую можно получить за лом, составит миллион двести тысяч. Новыми. А сумма, представленная ювелирной фирмой, значилась в четыре миллиона.

«Да, загнули ребята», — подумал Аксенов.

Реально было начинать следствие, выходя на скупщиков золота на рынках и в ювелирных мастерских. Рано или поздно драгоценные украшения должны всплыть на поверхность. Однако пройдет время. А сейчас следователя торопят, понукают все, кому не лень: и прокурор, которому лично позвонил мэр города, и начальник городской налоговой полиции Абрамкин. На последнего Аксенову было глубоко плевать, «но его ребята рвутся в бой».

— С какой стати, Владимир Васильевич? — спросил следователь, принимая Абрамкина у себя в кабинете на Чехова, 39. «Ишь ты, снизошел», — думал Аксенов, с некоторой долей неприязни глядя на упитанное, лоснящееся лицо главного налоговика Новограда.

— То есть? — Абрамкин выгнул бровь. — Работали явно под налоговую полицию.

Следователь моментально согласился с ним:

— Конечно, работа идентичная. Один и тот же почерк.

— Ты не хами! — Абрамкин даже привстал со стула.

Аксенов проигнорировал движения задницы начальника налоговой полиции.

— А ты, Владимир Васильевич, успокойся, — мягко попросил он. — Я тебя еще не вызывал. Ты приехал заступаться за своих ребят — я тебя выслушаю и сделаю определенные выводы. Когда ты или кто-то из вашей команды понадобится мне, я вас вызову повесткой. Или по телефону.

Аксенов говорил вежливо, даже кротко, зная, что именно такой тон мог взорвать агрессивного, нетерпеливого шефа налоговой полиции и в то же время поставить его на место.

— И еще, дорогой Владимир Васильевич, — продолжал следователь, — не нравятся мне эти пустые хлопоты. За ними мне всегда кажется что-то обманчивое.

— На что ты намекаешь? — грозно спросил Абрамкин.

— На твой визит, — пояснил Аксенов. — Добровольный и совершенно ненужный визит. Я могу истолковать его по-своему: ты вне себя от гнева, когда кто-то там сработал под ваших богатырей. Ведь никто на свете больше так не может! Ан нет, превзошли вас — в большей степени это относится к конечному результату. Кто-то не только толково осуществил, скажем, силовую акцию, но еще и с выгодой. От ваших же акций только шум. И после твоего визита мне больше всего не хотелось бы, чтобы эти ребята, которые штурмом взяли «Радугу», оказались не из числа твоих боевиков. Ну никак не хочется, ты уж прости меня.

— Ну... — Абрамкин позеленел от злости. — Ну, спасибо за комплимент, Дмитрий Иванович. — Он понял, что совершил ошибку, приехав к следователю по особо важным делам городской прокуратуры. Теперь пойдут разговоры. Хотя разве не те же пересуды привели его к Аксенову? Ну не обидно ли слышать, как весь город уже болтает о нападении на универмаг банды, действия которой не то что напоминали работу боевиков налоговой полиции, а были совершенно тождественны им. Или идентичны, как сказал следователь. Так говорят сегодня, а завтра можно будет услышать, что это действительно совершили бойцы налоговой полиции. До чего дошли, бандиты!

Именно эти рассуждения привели Абрамкина к следователю, а тот сразу: почерк один и тот же. Это ли не подтверждение его опасений насчет слухов? Да следователь сам передаст их разговор своей жене, та — соседке: «узнали от источника, пользующегося доверием». Ну разве он не прав?

Хотя... Поступок, конечно, жлобоватый, что и говорить: не по статусу, положению, времени... По всем параметрам жлобский. Абрамкин поправился на «мещанский» и быстро скис.

— Извини, Дмитрий Иванович. — Однако тут же повысил голос: — И все же понять ты меня обязан! И вообще, мне не понравилась твоя фраза о том, что тебе не хочется, чтобы преступники оказались не из числа моих ребят!

— Я понимаю твое недовольство, но против совести пойти не могу. Впрочем... попробую: я был бы рад, Владимир Васильевич, если бы преступники оказались из налоговой полиции. Не из ОМОНа, руководитель которого даже не подумал связать это ограбление со своим отрядом, а именно из твоего ведомства.