Стоит остановиться на таком вопросе, как народное образование. Ни в одной другой из областей своей деятельности большевики не выставили себе столь высоких очков и ни в чем так не обличали самодержавие, как в стремлении затоптать ростки просвещения. Цифры же и здесь говорят об обратном.

Согласно утвержденному Государственной Думой плану, к 1922 году в стране должно было быть поэтапно введено всеобщее начальное обучение. Поколение, достигшее школьного возраста в 1914 году, дало (на 1000 человек) в городах – 918 грамотных, а в деревне – 710.

А в 1920 году эти показатели снизились соответственно до 347 (в городах) и 171 (в деревне).

Таким образом, первые годы большевистского господства отбросили страну в этом смысле к 1890-м годам. И только к 1930 году был достигнут довоенный уровень. Количественно. А качественно – никогда.

Дело в том, что большевики приступили к планомерному вытеснению из школы наиболее способных людей. Если в царское время даже учитель начальной школы получал жалования 40 рублей в месяц (больше, чем средний заработок промышленного рабочего), а гимназический преподаватель зарабатывал 60 и более рублей, то в советские времена (1925 г.) соотношение изменилось (хотя рабочий не зажил лучше) – при средней зарплате в промышленности 55 рублей (советских!) сельский учитель получал 21 рубль. А кадетские профессора, всего несколько лет назад влагавшие в сердца студентов ненависть к царскому строю, теперь «перевоспитывались» с киркой и лопатой на Соловках…

Кстати, студентам, тоже немало постаравшимся в деле ниспровержения монархии, грех было жаловаться на царя. Таких условий для обучения, которые имелись в те годы в России, не знала ни одна страна. Если в Англии и США плата за обучение составляла от 750 до 1250 долларов в год, то в Российской империи – от 25 до 75. При этом больше половины русских студентов вообще освобождалось от платы, а каждый четвертый получал стипендию. Важно отметить, что все они имели возможность прилично зарабатывать интеллигентным трудом, главным образом, давая уроки или работая гувернерами. Никогда в Империи не было такого положения, чтобы студент подрабатывал дворником, на фабрике или мойщиком посуды, как это сплошь и рядом происходит в современных странах Запада.

Император Николай II на встрече с учениками московских гимназий (1914 г.)

В завершение беглого очерка о развитии экономики и культуры России в царствование императора Николая II приведу данные о состоянии финансов. Для советского человека, никогда не державшего в руках настоящих денег, трудно было представить, что бумажные купюры той эпохи по первому требованию разменивались в любой сберкассе на золотые десятки и пятерки. Не подозревают об этом и «дорогие россияне», превыше всего ставящие зеленые бумажки с портретами американских президентов…

Именно почтением к русским деньгам объясняется та умильность французских и немецких официантов, с которой они наблюдали за кутежами «широких русских натур». Когда подгулявшие купчики начинала колотить посуду, бить зеркала, ломать стулья, иноземная обслуга знала: в итоге раздастся шелест заветных купюр с изображением дородных русских царей и цариц.

Да и как было не «гулять», когда за спиной каждого такого безобразника стояла впечатляющая мощь русских финансов. Вот цифры:

В 1894 году, при вступлении Николая II на престол, золотой запас страны составил 300 миллионов рублей. В 1914 году он достиг 1 миллиарда 600 миллионов рублей.

Сумма государственного бюджета за указанный период выросла с 950 миллионов рублей до 3 миллиардов 500 миллионов. И за все это время – несмотря на войну и революцию – государственный бюджет империи не знал дефицита!

Самое удивительное, что такие успехи были достигнуты отнюдь не выжиманием всех соков из населения. Наоборот, в царствование Николая II вообще не взимался подоходный налог. А существовавшие подушное и косвенное налогообложение было самым легким среди развитых стран. Так общая сумма налогов на душу населения составила в 1912 году в России чуть больше 9 рублей, тогда как в Германии почти 23 рубля, а в Англии больше 40.

Рекламный плакат русской промышленной компании (1910 г.)

Надо ли говорить после всего этого, что при столь стабильной экономике Россия занимала последнее место среди цивилизованных стран по уровню самоубийств, по преступности. Куда меньше, чем в государствах Запада, было полицейских и тюрем. Целые волости годами не видели человека в мундире правоохранительных органов…

В таком положении передал император Николай II свою страну тем «любимцам общественности», которым не терпелось примерить тогу гражданина на русского мужика, на замызганного кочевника, высшим блаженством почитающего обглодать баранью голову. Результат не замедлил себя ждать. Видный деятель партии социалистов-революционеров, занимавший пост секретаря горе-премьера Керенского, писал через несколько лет после эксперимента демократических «модельеров»: «Россия превратилась в «клоаку преступности». Население ее в сильной степени деградировало в моральном отношении. Особенно значительная деградация в молодом поколении. Таковы дальнейшие «завоевания» войны и революции. Фактов для подтверждения сказанного имеется, увы, в вполне достаточной мере.

Первой категорией подтверждений служат явления: террора, диких разнузданных разрушительных действий индивидов и масс, колоссальный подъем зверства, садизма и жестокости взаимных убийств и насилий. Из подобных явлений создается и состоит так называемая гражданская война. He-убийца – стал убийцей, гуманист – насильником и грабителем, добродушный обыватель – жестоким зверем.

В мирное время все эти явления не имели места и не могли его иметь. Простое убийство вызывало отвращение. Палач – омерзение. Психика и поведение людей органически отталкивались от таких деяний[…] Жизнь человека потеряла ценность. Моральное сознание отупело. Ничто больше не удерживало от преступлений. Рука поднималась на жизнь не только близких, но и своих. Преступления для значительной части населения стали «предрассудками». Нормы права и нравственности – «идеологией буржуазии». «Все позволено», лишь бы было удобно – вот принцип смердяковщины, который стал управлять поведением многих и многих» (Питирим Сорокин. «Современное состояние России», 1924).

Излишним кажется говорить об экономической пропасти, в которую скатилась страна в результате большевистского переворота. Трудно было бы представить иное после описанной видным социалистом деградации человека. Разграбление десятков тысяч усадеб, монастырей, церквей, веками бывших очагами культуры; бессудные расстрелы бесчисленных заложников; захват собственности миллионов граждан – все эти деяния, в которые преступной кликой были обдуманно вовлечены миллионные массы, обусловили духовное оскудение и измельчание нескольких поколений народа, еще недавно рождавшего гигантов мысли, властителей дум всего человечества.