– Кто могучий? – переспросила Натка.

Странное дело: при общении с девушками из модельно-киношно-фотографического бизнеса она почему-то моментально начинала тупить.

– Не могучий, а Ямагучи! – рассердилась киношно-фотографическая девушка. – Это творческий псевдоним, второе имя, как у резидентов Comedy или клубных диджеев, обычная вещь у знаменитостей! Тимур «Каштан» Батрутдинов, Павел «Снежок» Воля, Гарик «Бульдог» Харламов, Олег «Ямагучи» Громов, понятно?

– Так ваш могучий… Ямагучи знаменитость?

– Еще какая! Да вы вообще знаете, кто такой наш Ямагучи? Он профессиональный фотограф, видеограф, лауреат множества конкурсов, режиссер, педагог и детский коуч на съемках проектов центральных телеканалов! Да тысяча рублей за его фото – это даром!

– Понятно. – Натка действительно поняла: придется раскошеливаться. – А сколько фото нужно для портфолио?

– Какого именно? – Телефонная девушка успокоилась и заговорила деловито. – Есть два основных варианта: карта эмоций и портфолио, отображающее актерский типаж. Вы что хотите?

– Мы хотим, чтобы нас приняли в школу юных звезд «Олимп».

– А-а-а… Тогда вам лучше начать с модельных тестов.

– Начать? – Натке не понравилось это слово.

В контексте разговора оно определенно означало, что раскошеливаться придется неоднократно: сначала на какие-то модельные тесты, а потом еще на что-нибудь.

В глубине материнской души беспокойно заворочалась жаба.

– Вы совсем ничего не понимаете, да? Страшно далеки от кинобизнеса? – почти сочувственно вздохнула девушка в трубке. – Поясняю: модельные тесты – мы называем их снэпы – это снимки, которые определяют типаж актера. Ребенку без съемочного опыта сначала нужно сделать именно их.

– А потом еще что-то?

– Ха, «что-то»! – Телефонная девушка развеселилась. – Потом очень много всего! Полное портфолио профессионального актера, чтоб вы знали, включает и снэпы, и карту эмоций, и шоурилы – это видеовизитки. Вы, кстати, видео будете делать? Если да, то на комплекс услуг у нас есть объемная скидка.

– Если нужно, сделаем и видео, – сказала Натка.

Жаба выбралась из глубины материнской души и демонстративно размяла лапки.

– Тогда пишу: типажное мини-портфолио – пять фото и тридцатисекундный шоурил, это будет семнадцать тысяч девятьсот девяносто…

Натке вспомнились туфли за шесть тысяч девятьсот девяносто девять рублей. Они прощально сделали ей ручкой, вернее, ножкой.

– …но с нашей скидкой получится всего пятнадцать тысяч. Оплатите наличными или перечислением?

– Наличными.

– Тогда счет не выписываю, расплатитесь в студии перед съемкой.

– Простите, а обязательно делать пять фото? Нельзя ли обойтись двумя или тремя? Все-таки у нас мини-портфолио, как вы говорите…

Жаба, уже приготовившаяся к прыжку, замерла в ожидании ответа.

– Вы действительно ничего не понимаете, – посетовала телефонная девушка. – Какими двумя-тремя? Даже для первого знакомства кастинг-директора с вашим ребенком абсолютный минимум ракурсов и поз – портреты анфас и три четверти с улыбкой, прямой кадр по пояс, он же вполоборота и прямой в полный рост. Считать умеете? Это пять фотографий. Вы вообще хотите, чтобы ваш ребенок получал приглашения на кастинги?

– Хочу, – твердо сказала Натка.

– Тогда делайте профессиональное портфолио для актерских баз, иначе ничего не получится. На четверг вас записываю, годится?

– Да.

– На восемнадцать тридцать, устраивает?

– Угу.

У Натки получались только короткие слова – на длинные не хватало дыхания: ее душила жаба. Но Натка сопротивлялась и была намерена победить.

Хорошая мать не пожалеет инвестировать в будущее своего ребенка какие-то пятнадцать тысяч рублей. Пусть даже на них можно было купить целых две пары туфель за шесть девятьсот девяносто девять, и еще немного осталось бы…

– Запоминайте: одежда неброская, без лишнего объема, подходящая ребенку по росту и комплекции и позволяющая адекватно оценить его телосложение. У вас дочь или сын?

– Сын.

– Для мальчиков: джинсы или брюки, только не тренировочные, и рубашка, толстовка или футболка с длинным рукавом. Вся одежда спокойного, нейтрального цвета без крупных принтов. Полностью белое, черное, клетку, горох и контрастную полоску нельзя. То же самое касается слишком объемных вязаных вещей. Высокое горло, рюши, оборки и так далее – тоже нет, они искажают пропорции и делают шею короче. – Телефонная девушка выдавала инструкции быстро, четко, уже совсем без эмоций. – Волосы – чистые и аккуратно высушенные, никаких сложных причесок, экстремальных стрижек и яркой краски. Макияж – категорически нет! Максимум – легкое тональное средство, если нужно замаскировать внезапно вскочивший прыщ.

«Царапину, ссадину, шишку, синяк», – мысленно договорила Натка, поскольку ее гиперактивный ребенок обзаводился такими украшениями постоянно.

– И возьмите сменную обувь с чистой подошвой, это обязательно.

– Тапочки?

– Вы серьезно? Вы ни… – Кажется, телефонная девушка хотела повторить, что Натка ничего не понимает, но великодушно удержалась. – Нюансы учитывайте: у вас будет фото в полный рост, значит, ноги ребенка должны выглядеть эстетично. А тапочки – это, конечно, удобно, но не слишком элегантно.

– Тогда мы новые туфли…

– Нет, совсем новые туфли на съемку не берите, как и непривычную неразношенную одежду. Ребенку должно быть комфортно, иначе он будет отвлекаться от съемочного процесса. Ну, все понятно? Тогда ждем вас в четверг.

Натка положила трубку и вытерла вспотевший лоб.

– Во что мы ввязываемся? – пробормотала она.

Жаба квакнула отчетливо ругательно, умыла лапы и канула в глубину материнской души.

Чтобы вернуть себе душевное спокойствие и хорошее настроение, Натка стала в деталях представлять золотую статуэтку «Оскара». Большую, красивую, сверкающую в свете прожекторов.

Безусловно оправдывающую инвестиции в профессиональную карьеру будущего лауреата.

– Гримвагон?! – Никита откинул голову и захохотал.

– Правильно говорить – гримваген, – поправила я, любуясь радостным Говоровым.

Сегодня у него было дело в суде, и мы встретились перед началом рабочего дня в ближайшей кофейне, чтобы вместе позавтракать.

Было чудесное зимнее утро – тихое, кремово-розовое, все в уютных снежных кружевах. В кофейне вкусно пахло корицей и свежей сдобой, тихо звякали ложечки, негромко гудели голоса. Громко хохочущий Говоров выбивался из общей стилистики, но смотреть на него мне было очень приятно. Такой счастливый мужчина – отрадное зрелище для любящей женщины.