— Ну, тогда тебе придется нарисовать для меня Скуби Ду. А я напеку тебе тарелку лепешек Скуби.

— Ладно, — согласилась она и побежала в гостиную. Пока Дерек искал пачку блинной муки в буфете и выпекал первые два блина на сковородке, Мэллори не проронила ни слова. Она притворялась, что следит за его руками, но он мог поклясться, что она смотрела не только на них. Когда они вернулись из магазина, он бросил свой костюм, защитного цвета рубашку и носки в стиральную машину, надел купленные белую футболку и спортивные шорты. Футболка была чуть маловата, в обтяжку, отчего Мэллори чувствовала себя еще более неловко рядом с ним.

— Ну? — спросил он, когда нарезал блины на маленькие квадратики. — Что-нибудь скажете?

— Кейти блины ненавидит.

Он пожал плечами:

— А это не блины. Это лепешки Скуби. Большая разница.

— Она откусит один раз и больше не притронется. Зря стараетесь.

Он не обращал внимания на слова, но зато не сводил глаз с ее губ. Ему нравилось, как она их облизывает, когда он так близко. Черт возьми, эти губы созданы для поцелуя. Нужно напомнить ей, что жизнь хороша, несмотря на все неприятности.

— Посмотрим, — сказал Дерек и лопаточкой переложил кусочки на тарелку. — Почему вы так переживаете, что она не ест? Захочет — поест.

— Дети могут целыми днями ничего не есть.

— Не есть — для нее обычно и нормально?

— К сожалению, да.

— Тогда не беспокойтесь. Она нормальный, здоровый ребенок.

Мэллори вздохнула:

— Знаю, знаю. Просто тяжело видеть, когда твой ребенок не ест.

— И из-за этого вам кажется, что вы плохая мать?

Она нахмурилась:

— Вы пытаетесь говорить как психоаналитик, или что?

— Или что. — Он улыбнулся.

— Я уже! — закричала Кейти из гостиной. Она подбежала к нему с листком в руке. Карандашные разводы могли означать что угодно. Или любимую собачку из мультика, или портрет лейтенанта Лоренса без прикрас.

— Вот это да! Похоже, ты заслуживаешь лепешек Скуби. — Дерек взял с тарелки квадратик блина и положил ей в рот.

— М-м. — Ее глаза заблестели. — Еще!

Мэллори усадила дочь за стол с тарелкой лепешек и стаканом шоколадного молока. Она молчала, засунув руки в карманы шорт. Голова ее склонилась, а пушистый каштановый хвост лежал на плече.

Дерек налил на сковороду и третий, и четвертый блин и поборол искушение коснуться ее волос и шеи.

— А вы будете лепешки Скуби? — спросил он, подмигнув ей в надежде разбить лед отчуждения.

Мэллори покачала головой.

— Не понимаю, — наконец произнесла она. — Я могу умолять Кейти, давать ей обещания, даже угрожать, а она все равно будет есть только тогда, когда сама захочет.

Вот здорово! Неужели она воспринимает его единственную удачу как доказательство того, что она несостоятельная мать?

— Я уверен, это потому, что все новое для нее интересно, — сказал он. — Когда в доме появляется кто-то незнакомый, дети ведут себя по-другому.

— Нет, я думаю, не только это. Превратить обычные блины в «лепешки Скуби» я бы не догадалась, — заключила она, посмотрела на него с грустью и отвела взгляд. На ее лице мелькнула тень поражения.

— Мэллори! — Дерек поднял ее подбородок указательным пальцем. Ее кожа была нежной и теплой. Он чуть не забыл, что хотел сказать. — Я бы тоже никогда не придумал этот трюк. Я уже говорил, что смотрел те же мультфильмы в детстве. — Ему бы убрать свою руку, но Мэллори не отстранялась, а он не в состоянии был оторваться от ее лица. — Когда я был ребенком, — продолжал он тихим голосом, — мой отец называл блины лепешками Скуби.

Слабая улыбка пробежала по ее губам.

— Похоже, у вашего отца было больше воображения, чем у нас обоих.

— Да. — Почуяв запах дыма, Дерек убрал руку от лица Мэллори и повернулся к сковороде.

— Вы его очень любили, да, капитан? Мне так показалось по вашей интонации.

— Да. Он был настоящий мечтатель. — Зачем он рассказывает это? И почему она уже не сердится на него? — К сожалению, он не дожил до того момента, когда его мечты сбылись.

— Мне очень жаль. — Мэллори дотронулась до его руки, сначала осторожно, потом сжала ее. — Хотите, поговорим об этом?

— Нет. Я не обсуждаю своего отца ни с кем.

— Но если когда-нибудь захотите этого, — прошептала она, все еще стискивая его руку, — я пойму и выслушаю вас.

Она поймет, не так ли? Что такое потерять близкого человека таким молодым? Она не упоминала, как умер ее муж, и Дерек боялся, что если спросит, то расстроит ее.

— Папа был тогда всего на пару лет старше, чем я сейчас, — сказал он. — Он о многом мечтал. Но у него были обязательства. На первое место он всегда ставил семью. А к тому времени, когда вроде бы мог поставить себя на первое место, было уже слишком поздно.

— Я понимаю. — Мэллори не выпускала его руку. — Расскажите о нем.

— Нет, не хочу. — Дерек высвободил руку, перебросил подгоревший блин на тарелку, оставшееся тесто вылил на сковороду. — Он был хорошим человеком. Он так много хотел сделать. Но семья — мама, я и Тори — для него всегда была превыше всего. — Он сглотнул комок, подкативший к горлу. — Я не такой. То, что случилось с ним, научило меня быть таким, каким он не был, — эгоистом. Я воплощу свою мечту в жизнь. Я был всегда очень осторожен, чтобы не обзавестись семьей, и она не стала преградой на моем пути к мечте.

— Разве вы не хотите иметь жену и детей когда-нибудь?

— Когда-нибудь. — Дерек сосредоточился на блинах. Искренность в ее лице — это уже слишком. Он не позволит ей вмешиваться в его жизнь. — Потом. У меня карьера на первом плане.

Она подняла бровь.

— Если будете ждать так долго, останетесь одиноким пенсионером. — Ее рука взметнулась к губам. — Я… простите, что-то не то говорю.

Он сглотнул. Может, она и сказала что-то не то, но ее слова попали в самую точку. Через восемь лет ему будет сорок. Если он до тех пор не найдет себе спутницу жизни, он, возможно, уже на пенсию выйдет, прежде чем его первенец окончит колледж. Дети заслуживают того, чтобы иметь отца не только когда они маленькие, но и когда уже взрослые. У него есть выбор: либо вообще не иметь семьи, либо надо было начинать вчера. Нет, есть еще один вариант. Он мог бы бросить карьеру — свою мечту. Не летать на самых быстрых в мире самолетах.

— А вы уверены, что у вас нет детей? — спросила Мэллори, чтобы нарушить молчание, повисшее между ними.

Пожав плечами, он перевернул блин.

— Не знаю. — Дерек посмотрел на нее, поймал замешательство во взоре и перевел взгляд на сковороду. — Вряд ли. Я всегда был крайне осторожен.