И если основательно поразмыслить, подобных эпизодов, наверное, можно припомнить на целую страницу, набранную убористым шрифтом. Неужели все это правда, и распространенное экспрессивное выражение на самом деле – объективная констатация его состояния?.. Он действительно свихнулся, доработался до зрительных галлюцинаций?

– Нет! – неожиданно для самого себя воскликнул Константин. – А как же Лиза? Она ведь тоже его видит! И даже с ним разговаривает… К тому же каждый нормальный здравомыслящий человек может припомнить за собой множество поступков, которые прямо и недвусмысленно свидетельствуют, что он самый настоящий сумасшедший.

В этот момент дверь тихо отворилась, и на пороге кабинета Константин увидел дочь. На ее плече, смущенно опустив синие ушки, сидел Бедокур. Робко улыбаясь, он держался за косу девочки, предусмотрительно заплетенную набок. И хотя всем своим видом он выражал смятение, стеснение и робость, его блестящие глаза уже живенько успели обежать просторный кабинет и отметить много интересного.

– Папочка! А мы к тебе! – радостно воскликнула Лиза и, присев рядом, добавила: – Ты так быстро попил кофе и убежал, ничего не сказав нам на прощанье… Что это у тебя на голове?

Лиза озабоченно покачала головой, но услышав слова своего пушистого друга, которые он вновь прошептал над самым ее ухом, с обидой воскликнула:

– И еще конфеты без нас лопаешь! Как только тебе не стыдно!

– Дыней пахнут… – протянул Бедокур, шевельнув ноздрями и не отрывая глаз от упаковки леденцов, которая к этому моменту действительно заметно опустела.

Константин глубоко вздохнул, внимательно посмотрел на дочь и сказал:

– Не обижайся, они совсем невкусные… – и через некоторое время добавил: – Соловей, а ты правда тоже его видишь?

– Бедокура? Конечно, вижу! – немедленно ответила девочка, радостно улыбаясь. – Представляешь, когда я сегодня проснулась, то сразу поняла, что мое самое заветное желание исполнилось… Вот он – мой Бедокурчик, сидит рядом.

Помогая себе жестами, Лиза поведала и о появлении Деда Мороза, и о слезах, сквозь которые она видела его большой летающий автомобиль, и даже о переливающихся инеем рукавицах… Стараясь не пропустить малейших подробностей, она легла на ковер и, укрывшись пледом, попросила Бедокура показать, как утром он ходил по кровати и, путаясь в складках, неловко падал. И как она его увидела.

Константин, не отрываясь, смотрел на дочь и ее необыкновенного друга. Постепенно на бледном лице писателя появилась слабая тень надежды, а потом и едва заметная улыбка, а когда девочка пересказала их разговор на кухне, он не выдержал, громко расхохотался и захрустел очередным невкусным леденцом. Что ж, придется как-то принять это, освоиться. Сказочник он или не сказочник?

– Конечно, узнал! А как же иначе!.. – старясь говорить непринужденно, воскликнул он. – Вот только насчет отца, наверное, надо еще подумать… Сходство, боюсь, не слишком очевидное…

– Странно, мне так не кажется, – серьезно заметил Бедокур и, подойдя ближе, пристально посмотрел Константину в глаза.

– Он прав! – согласилась Лиза. – У вас одинаковый взгляд – немного грустный и очень задумчивый! Да-да… Можешь мне поверить! Я никогда не обманываю…

Писатель снова рассмеялся, на этот раз почти искренне, и, протянув руку, приветливо сказал:

– Костя!

– Бе… Бедокур, – растерянно прошептал сказочный герой и, ухватившись за указательный палец своего создателя, попытался горячо его пожать. – Очень! Очень приятно!.. Это радостная весть! То есть… большая лесть… То есть большая честь…

Неожиданно послышался шум столкнувшихся около ванны двух непримиримых стихий. На этот раз Марье Васильевне не удалось опередить сватью. Поэтому она пришла в расстройство и, приближаясь к кабинету, не преминула угрожающе заметить, что завтраком может накормить далеко не каждого…

– Ой!.. Они же попадают в обморок, как мухи! Бабушки! Когда его увидят… – испуганно воскликнула Лиза и, схватив своего маленького друга, торопливо передала отцу. – Спрячь его! Спрячь…

Константин бросился к письменному столу, надеясь укрыть Бедокура в глубине пустого ящика, но было уже слишком поздно.

– Стой, колобок! – распахнув дверь, немедленно приказала женщина. – От меня не укатишься! Я тебе не заяц какой-нибудь…

Марья Васильевна внимательно оглядела зятя, который, как известно, бывшим не бывает, и, ничего не заметив у него в руках, настороженно спросила:

– А чего это ты ладошки так сложил? Как будто монетку просишь? И на голову полотенце нацепил. Что такое? А?..

Константин испуганно переглянулся с дочкой, а затем, переведя взгляд на любимого персонажа, в ужасе обхватившего его запястье, сказал:

– Да вот балуемся… Игра у нас такая! А вы… Вы действительно ничего не видите, мама?

– Мама! – с восхищением повторила женщина. – Ничего себе! Давненько я от тебя этого не слыхала, сынок! А что ничего не вижу, так это неправда!..

Лиза от изумления открыла рот и, казалось, перестала дышать.

– Вижу! Вижу, что завтракать давно пора, а вы тут глупостями какими-то занимаетесь! – перекинув полотенце через плечо, ворчливо продолжила Марья Васильевна и, уже выходя из кабинета, властно закончила: – Через пять минут чтоб за столом были! Всех накормлю, так уж и быть…

Лиза и Константин переглянулись.

В назначенное время кухня наполнилась ароматом свежеиспеченных шедевров. Под аккомпанемент таймера на противне остывало печенье с пряными нотами миндаля и корицы. Гора кексов, заметенная сахарной пудрой, соседствовала с большим пирогом. Круассаны… Пожалуй, только этим чужеродным и, возможно, санкционным завиткам, изготовленным из двадцать пятого рекламного кадра, не нашлось места в виртуозной кондитерской симфонии. Вместо них, в качестве заключительного аккорда, на столе возвышался румяный каравай с аппетитно треснувшей сбоку корочкой.

– Хлеб есть, а где же соль? – ехидно поинтересовалась Ангелина Ивановна, когда все собрались. – И полотенчика не хватает, с петушками…

– Мама, зачем ты так?.. – пробормотал Константин и, сделав глоток кофе, задумчиво добавил: – Все выглядит очень аппетитно… Правда ведь, Бедокур?.. – Тут он поперхнулся и испуганно закрыл рот ладонью.

Несмотря на убедительное количество доводов и профессиональное воображение, писатель все еще не мог поверить, что является соавтором невероятного чуда. Вновь и вновь задавая вопросы вымышленному персонажу, он убеждался в его реальности. Бедокур действительно существовал! Существовал в настоящем современном мире, где, казалось, никто, кроме маленькой девочки и ее отца, больше этого не замечает…

– Костик, это ты меня, позволь спросить, так назвал? – поспешила уточнить Ангелина Ивановна, с удивлением заметив, что сын обращается как будто к фарфоровому чайнику, стоявшему поодаль. – Нет, я, конечно, не редактор, но считаю необходимым заметить, что ты, мой мальчик, допустил ошибку! Я, между прочим, сижу совершенно спокойно и вовсе не бедокурю! Да я никогда озорницей и не была. Я, кстати, еще и похудела вопреки всем этим яствам, – совершенно нелогично добавила она.