издевалась над ним. Ее жестокая язвительная улыбка только подтверждала его догадки. Как и все последние дни, она была ведомой. Ею руководили, завладев полностью, управляли ее мыслями, речью и поступками. Говорить с ней сейчас было так же бессмысленно, как со стенкой.

– Прошу тебя, отдай пистолет, – он шагнул вперед.

– Стой, – сказала она.

Но он сделал еще шаг к дочери.

– Стой где стоишь! – Ее лицо мучительно исказилось. – Я не хочу этого делать, папа!

– Так не делай!

Но он не послушал ее, потому что до конца не верил в самое плохое. Тотчас грянул выстрел – и обжигающий металл опалил живот Павла Константиновича Оскомина. Закричав, он схватился за рану, покачнулся и бухнулся на колени, а затем повалился на бок. Кровь сочилась через пальцы, расползалась темной лужей по паркету. Силы быстро покидали его.

– Женечка… – прошептал он.

Дочь стояла над ним и безразлично смотрела сверху вниз.

– Милая…

– Я больше не Женечка, – ответила как ни в чем не бывало рыжая девочка в джинсовом костюме. – Женечки больше нет. С этого самого момента.

В глазах Оскомина все плыло. Он задыхался от боли, теряя способность дышать, и подступающего отчаяния.

– Нет?

– Нет. Я очень надеюсь на это.

– Моей дочери больше нет? А ты?..

– Вы знаете, как меня зовут, уважаемый Павел Константинович.

– Знаю…

– Так назовите мое имя.

Он упрямо молчал.

– Ну же?

– Лилит, – хрипло выговорил Оскомин.

– Именно – Лилит.

В глазах его стремительно темнело, но он успел задать последние три вопроса:

– Кто ты?.. Откуда?.. Что тебе надо?

Ответ девочки лишь краем черного крыла коснулся его слуха: «Я получила то, что хотела: я вернулась домой…» Были и другие слова, но они вместе с душой Павла Константиновича Оскомина навсегда ушли в небытие.

Девочка выгребла содержимое сейфа, упаковала в ранец и забросила его за спину, а потом аккуратно закрыла дверцу. Дойдя до дверей, оглянулась на мертвое тело, перешагнула порог и закрыла за собой дверь кабинета. Она прошла коридорами и вновь оказалась на широком балконе, что нависал над гигантским холлом. И уже там посмотрелась в зеркало, что было вмонтировано в стену напротив диванчика.

– Кто я?.. Откуда?.. Что мне надо? – спросила она у своего отражения. И тотчас разочарованно вздохнула: – Ну почему я такая маленькая? Пигалица? Двенадцатилетняя сопля? Почему этот старый дурак не отправил меня к знаменитой оперной диве, которая разбивает сердца тысячам поклонников? Вот где бы я разгулялась! – Она вертелась перед зеркалом и совсем по-девчачьи строила рожи: морщила нос, щурила глаза, выкатывала губы в трубочку. – А так? Как мне жить дальше в мире взрослых? Вот же старый козел. Одно хорошо – симпатичная. Повзрослею – разберусь.

Внизу, под левой лестницей, лежала изломанная мертвая женщина. А в общем интерьер выглядел вполне обычным – роскошным и умиротворенным, готовым встретить еще одну загородную летнюю ночь, полную свежести, мерцающего света звезд, шепота листьев и треска цикад. Все было бы именно так, если бы не новые обстоятельства.

Левой рукой рыжеволосая девочка взяла очень похожую на нее куклу, в правой она по-прежнему держала пистолет. Девочка посмотрела в зеленые глаза лучшей подруги и заговорщицки улыбнулась:

– А теперь, милая, нам нужно будет раздобыть канистру бензина. А еще лучше две. Ну разумеется, идем в гараж. – Она взглянула на пистолет и печально вздохнула: – Бедный, бедный дядя Федор!

Часть вторая

Улыбка Афродиты

Глава первая

Роза в целлофане

1

Яркий солнечный луч располосовал рабочий стол старшего следователя убойного отдела капитана Андрея Крымова. Зажег исписанные листы, стеклянный пенал для ручек. Детектив Крымов, отъехав на кресле от стола, развернул газету «Будни» и прочитал: «Пожар в усадьбе предпринимателя Павла Оскомина в Серебряных Ключах. Обнаружено три обгоревших трупа. Ведется следствие».

Через стол, усевшись в кресло у стены, курила его коллега «большая Галя», как ее прозвали в управлении, или Галина Пантелеевна Добролюбова, майор полиции из того же убойного.

– Я так хотела взять это дело себе, да ты, паразит, перебил, – сказала она.

– У тебя воровство в особо крупных размерах на складе нефтепродуктов, – заметил Крымов. – Впереди разборки с мафией, погони, засады и перестрелки.

– Не накаркай.

– А что? Романтика, Гала. А у меня мыльная опера с кровавым финалом и пепелищем. Сгоревшая усадьба за городом, убитые богачи, пропавший ребенок. Одним словом, чистая Бразилия: богатые тоже плачут.

– В подробности посвятишь? Есть что-то новое?

– Что-то есть. Павел Константинович Оскомин, сорока четырех лет, предприниматель, строитель, архитектор, глава компании «Дом под солнцем», был застрелен из пистолета в своем кабинете. В живот, одной пулей. Его жена, Зоя Владимировна Оскомина, двадцати восьми лет, бывшая модель, упала с парадной лестницы в своем дворце – умерла от перелома позвоночника шейного отдела. И вообще – вся переломалась бедняжка. Их водитель и телохранитель Федор Игнатьевич Кременчугов, сорока двух лет, умер от выстрела в сердце в гараже. Из того же пистолета, что и Оскомин. Пистолет был зажат в правой руке покойного Кременчугова.

– Все ясно, – усмехнулась «большая Галя», добивая удушливую сигарету до самого фильтра. – Старая, как мир, история. У мужа и жены проблемы в браке. Они ссорятся. А тут – водитель нарисовался. Бугай, самец. – Она потушила окурок в горшке с уродливым желтым кактусом, где тушил окурки и сам Крымов, и подняла палец: – Телохранитель. Ключевое слово какое?

– Хранитель?

– Тело!

– А-а.

– Вот так, капитан. У водителя и модели завязывается роман. Модельные дамочки, типа королевки, которым все приедается, за которыми все носятся, иногда очень падки на крутых мужиков из народа. На таких, знаешь…

– Самцов?

– Ну да.

– Это ты из своей практики знаешь, моделью работала?

– Убью!

– А, из фильмов и сериалов?

– Убью, говорю. Элементарная женская психология.

– Понял. Буду знать.

Она закурила новую сигарету.

– Ты хочешь окончательно отравить меня? – поинтересовался он.

– Разумеется, капитан. Муж узнаёт про их связь, у супругов бешеный скандал, он сталкивает жену с лестницы. Водитель в состоянии аффекта убивает мужа, а потом стреляется сам.

– А пожар?

– Ну, перед тем как застрелиться, шофер поджигает дом.

– Тоже в состоянии аффекта?

– Нет, на этот раз осмысленно.

– А пропавшая дочка Оскомина? Падчерица модели? Она куда делась?

– Могла стать свидетельницей преступления и сбежать из дома. Если жива – найдется.

– У меня сегодня две встречи – с Илоной Матвеевной Чаевой, домработницей Оскоминых, в эти дни она брала отгулы…

– Тоже виновна, раз брала.

– … и Анной Сергеевной Полетаевой, горничной, что уволилась незадолго до трагедии.

– Сколько им лет?

– Чаевой – сорок, Полетаевой – двадцать пять.

– Полетаева симпатичная?

– Если