судить по фото – очень даже. С фигуркой.

– Она была любовницей хозяина – этого Оскомина. Зоя Оскомина точно знала про них.

– Старая, как мир, история? Хозяин и служанка?

– А почему, думаешь, она уволилась? Из такого-то дома?

– Скоро узнаю.

– Модель и уволила ее. Возможно, эта Зоя схлестнулась с шофером именно потому, что узнала о романе мужа с горничной. А может, и наоборот. Короче, кто-то из них кому-то решил отомстить, точно говорю! Мир в сто раз проще, чем ты думаешь, Крымов, – сквозь дым пренебрежительно сморщилась опытная оперативница.

– А если я тебе скажу, что дочь предпринимателя Павла Оскомина, Евгения, двенадцати лет, сбежала в день смерти родителей из психушки?

– Это которая пропала?

– Да, якобы стала свидетельницей преступления. Она долбанула нянечку по голове уткой, связала, уложила на свою кровать и укрыла простыней. А сама вылила бычью дозу снотворного охраннику в чай, украла ключи и сбежала со своей куклой, с которой не расставалась ни на минуту.

– Круто.

– А знаешь, за что Женю Оскомину положили в эту клинику?

– Ну, порадуй.

– За то, что она во время завтрака располосовала ножом руку мачехи, которая опять же хотела отобрать у нее куклу. Как тебе такой поворот?

– Очень круто.

– Круче не придумаешь – для двенадцати лет!

Майорша вздохнула:

– На куклу бы на эту посмотреть – дорогая, видимо. Вишь, как девчурка-то осерчала из-за нее. Чуть полбольницы не перебила.

– В клинике она называла ее «моя сестренка».

– Трогательно.

В кабинет постучали.

– Войдите! – громко сказал Крымов.

Дверь открылась.

– Здравствуйте, – кивнула им миловидная дама лет сорока в синем сарафане в белый горошек. Она была заметно бледна, губы подрагивали, глаза заплаканные, но она нашла в себе силы приветливо улыбнуться: – Илона Марковна Чаева. Я час назад узнала о трагедии, два пузырька корвалола выпила, и все равно нехорошо.

«Большая Галя» встала.

– Ладно, Крымов, жду второй серии.

– Заметано, товарищ майор, – улыбнулся он. – А вы садитесь, Илона Марковна, будьте так любезны.

– Спасибо, – ответила та.

На пороге Добролюбова с окурком в зубах обернулась и подмигнула:

– А кактус ты поливай, Андрей Петрович, страдальца еще можно спасти.

– С раком-то легких?

Майорша густо хмыкнула и закрыла за собой дверь. Капитан сел к столу, вооружился листом бумаги и ручкой.

Посетительница наконец помахала перед собой рукой:

– Фу! Это что же за сигареты курит ваша коллега?

– Называются: «умрите – не жалко». Ну что же, расскажите о своих работодателях, Илона Марковна, об их дочке и падчерице в одном лице – Жене Оскоминой, которая сейчас в бегах.

– В бегах? – удивилась та.

– Именно так. Да, и о кукле этой самой Женечки.

– Вы и о кукле уже знаете?

– Ну, мы же сыскари, обо всем должны знать. А сейчас послушаем, что вы знаете.

Илона рассказала, что работает у Оскоминых уже семь лет, с их женитьбы и постройки роскошного загородного особняка, который многие называли «Павловским дворцом». В сущности, этот особняк Павел Константинович и возвел для своей красавицы жены Зои, бывшей модели. Сам спроектировал и построил.

– Они жили дружно – Павел и Зоя Оскомины? – спросил Крымов так, словно хотел получить ключик от потайной двери. – Я о ссорах, недопонимании, – он поднял брови, – возможных изменах?

– Нет, что вы! – почти возмутилась Илона. – Прекрасная семья. Он – удачливый предприниматель, очень состоятельный человек, она – красивая и умная женщина, с характером, кстати, но во всем ему помощница.

– Прямо вот так?

– Да. И так бывает.

– А что стало с первой женой Оскомина? – записывая, поинтересовался Крымов.

– Она умерла от рака. – Илона непроизвольно взглянула на желтый захиревший кактус – предмет грубых насмешек сыскарей. – Это была для их семьи черная полоса. Женечка переживала страшно, все время плакала, на нее смотреть было жалко. Мы уже за ее душевное здоровье беспокоиться начали. Павел Константинович тоже переживал и места себе не находил, но до тех пор, пока в его жизни не появилась Зоя Владимировна Ланская. Кажется, дочь так и не простила ему любви к мачехе. Но судьбе этих мытарств для их семьи показалось мало. Еще спустя два года они попали в автомобильную аварию. Покалечились все, но больше других – Женечка. Она потеряла возможность ходить.

– Даже так? – удивился Крымов. – А в больнице, когда она разбиралась с медсестрами и охраной, действовала, как опытный спецназовец.

– Слушайте дальше, Андрей Петрович. Полтора месяца назад у Женечки был день рождения. Отец каждый год готовил ей что-то необыкновенное. В этот раз он решил подарить ей куклу, но не простую, а сделанную настоящим мастером – из нашего театра кукол «Лукоморье».

– Знаю про такой.

– Есть там один уникум – его куклы по всему свету разбежались. Кукольник работал месяц – и в день рождения Павел Константинович привез подарок домой. Я присутствовала при этом, и Аннушка тоже. Мы видели, как он открывал коробку, а Женечка ждала, когда получит обещанное ей чудо.

– А это было чудо?

– О да, именно оно!

– Но по каким признакам?

Илона задумалась.

– Это было практически живое существо.

– Как так?

– Произведение искусства. Мне тогда показалось, что кукла дышит и видит. Но было условие: Женечка должна сама дать ей имя. Она выбрала очень странное: Лилит.

– Лиля, в смысле?

– Нет, именно Лилит – это древнее восточное имя. Но перед тем, как назвать его, Женечка долго смотрела в глаза кукле и, как мне показалось…

– Да?

– Слушала голос – ее голос.

– Куклы?.. Вы это серьезно?

– Более чем. Но это я понимаю только теперь, став свидетельницей всего, что произошло за последние полтора месяца в доме Оскоминых.

– Вы меня заинтриговали, Илона Марковна. Так что произошло за эти полтора месяца? Я весь внимание.

Домоправительница рассказала о том, как на глазах стал меняться характер девочки, не расстававшейся со своей Лилит, о ее противостоянии с мачехой, о диалогах с куклой за столом, о чудесном исцелении Женечки, об угрозах Зои уничтожить куклу, наконец, о спланированном покушении на мачеху.

– История невеселая, – заметил Крымов.

– Настолько невеселая, что Аннушка, наша горничная, уволилась сразу, как только Женечку увезли в психушку.

– Я очень хорошо ее понимаю, вашу Аннушку. Она скоро будет здесь, кстати. Тоже как свидетель.

– Были еще пара моментов, – Илона опустила глаза, – я, конечно, расскажу, но вы примете меня за сумасшедшую…

– Не приму: честное слово.

– Только Аннушка сможет это подтвердить, ведь Павла Константиновича и Зои Владимировны уже нет в живых, а они тоже были свидетелями.

– Прошу вас.

Илона рассказала о незнакомом женском голосе, что доносился из комнаты Женечки и подговаривал девочку поджечь дом; как они толпой нагрянули туда, да еще