С ней у меня никогда никаких проблем! — заверил комиссара бригадир, ответственный за район. — Спокойная девушка. И почти регулярно отмечается.

— А что вы скажете о баре «Либерти»?

— Вам уже рассказали о нем? Прелюбопытнейшее заведеньице, много оно нам крови попортило, да и сейчас немало кому не дает покоя! Да так сильно, что редкий месяц обходится без анонимного письма на его счет. Вначале подозревали толстушку Жажа в продаже наркотиков. Даже выставляли за ней наблюдение. Могу твердо вам сказать, что все это неправда… Другие намекают на то, что задняя половина бара служит местом сборища людей с необычными склонностями…

— Мне известно, что это не так! — перебил его Мегрэ.

— Да… На самом деле, все гораздо нелепее… Мамаша Жажа обладает даром притягивать к себе старых неудачников, которым уже ничего в жизни не нужно, кроме как напиться вместе с ней. Впрочем, у хозяйки бара есть маленькая рента, так как ее муж погиб в результате несчастного случая…

— Знаю!

В другом кабинете Мегрэ поинтересовался насчет Жозефа.

— Мы следим за ним, поскольку он является завсегдатаем скачек, но никаких правонарушений с его стороны не замечено.

Нигде ничего не добился, пшик один! Засунув руки в карманы, Мегрэ принялся бродить по городу, на лице его застыло упрямое выражение, выдававшее дурное настроение.

Заходил в гостиницы, где просил регистрационные книги с фамилиями постояльцев. В перерыве пообедал в ресторане неподалеку от вокзала и в три часа пополудни уже знал, что Гарри Браун не останавливался в Канне ни в ночь со вторника на среду, ни в следующую, со среды на четверг.

Смех, да и только! Опять переливал из пустого в порожнее!

«Сын Брауна вполне мог приехать на машине из Марселя и в тот же день вернуться обратно…»

Мегрэ снова отправился в полицию нравов, где взял имевшуюся там фотографию Сильви. И положил ее в карман рядом с той, Уильяма Брауна, что захватил на вилле.

Комиссар окунулся теперь в атмосферу маленьких гостиниц, в основном тех, что находились поблизости от порта и где можно было снять комнаты не только на ночь, но и на час.

Их содержательницы сразу догадывались, что он из полиции. А для них ничего более страшного нет.

— Погодите, я спрошу у горничной…

Комиссар шагал по узким улочкам, спускался и поднимался по темным лестницам и перед ним открывался настоящий Двор Чудес.

— Этот толстячок?.. Нет! Что-то не припомню, чтобы я его здесь видела…

Сперва Мегрэ показывал фотографию Уильяма Брауна. Затем Сильви.

Девушку знали почти везде.

— Да, приходила… Но давно…

— На ночь?

— О, нет! Когда она приходит с кем-нибудь, то это обязательно так, «на полчасика»…

Гостиница «Бельвю»… Гостиница «Портовая»… Гостиница «Бристоль»… Гостиница «Овернская»…

И другие на маленьких улочках, большинство из которых сразу и не приметишь: зияющий проем ведущего во двор прохода и гипсовые доски под мрамор «Водопровод. Цены умеренные…».

Встречались и рангом повыше, с ковровой дорожкой на ступеньках… Иногда в коридорах ему попадались любовные парочки, скрывавшие от него лица… А выходя на улицу, он снова видел порт и несколько вытащенных на причал спортивных шестиметровых парусников международного класса.

Матросы заботливо красили их, а вокруг торчали стайки зевак.

«Чем меньше шума, тем лучше!» — предупредили его в Париже.

Ну что же! Если расследование и дальше будет продолжаться в том же духе, они получат, что хотят. Полная тишина, и по той простой причине, что Мегрэ вообще ничего не найдет!

Он курил трубку за трубкой, набивая новую, хотя предыдущая еще не погасла, поскольку он всегда носил с собой две или три в карманах.

Этот город уже сидел у него в печенках, а тут еще женщина пристала к нему, чтобы он купил морские раковины, а бежавший босой парень чуть не сбил с ног, а потом посмотрел на него и рассмеялся.

— Вы знаете этого человека?

Уже, наверно, в двадцатый раз он показывал фотографию Уильяма Брауна.

— Никогда не приходил.

— А эту женщину?

— Сильви?.. Она наверху…

— Одна?

Хозяин гостиницы пожимает плечами и кричит, повернувшись к лестнице:

— Альбер!.. Спустись-ка на минутку!

Грязный слуга косится на комиссара.

— Сильви наверху?

— В седьмом номере…

— Пьют?

— Вовсе нет.

— Значит, ненадолго! — объясняет хозяин Мегрэ. — Если хотите поговорить с ней, подождите немного…

Гостиница называлась «Босежур» и находилась на параллельной набережной улице, напротив булочной.

Хотел ли Мегрэ вновь увидеть Сильви? Найдется ли у него для нее парочка-троечка вопросов?

Он сам не знает. Он уже устал. И в знак протеста его поведение сделалось чуть ли не угрожающим, будто он решил разом со всем этим покончить.

Ждать перед входом в гостиницу комиссар не стал, заметив ироничный взгляд булочницы из лавки напротив.

Неужели у Сильви столько ухажеров, что иногда кому-то из них случается дожидаться своей очереди на улице?

Выходит, так! Разве не гнусно, когда тебя принимают за клиента проститутки!

Мегрэ отправился в конец улицы, решив, для того чтобы убить время, обойти ближайшие дома. Выйдя на набережную, он заметил стоявшее неподалеку такси, шофер которого прохаживался взад и вперед по тротуару.

Комиссар не сразу смог понять, что вдруг задело его зрение. Ему даже пришлось дважды оборачиваться. Ясное дело, что не машина, а человек вызвал у него в памяти какие-то ассоциации… Внезапно перед ним всплыла картина утренних похорон.

— Вы из Антиба, не так ли?

— Из Жуан-ле-Пена!

— Это вы сегодня утром ехали за похоронной процессией до кладбища?..

— Да! А в чем дело?

— Вы привезли сюда того же клиента?

Шофер осмотрел собеседника с ног до головы, не зная, стоит ли ему отвечать.

— А почему вы меня об этом спрашиваете?

— Полиция… Итак?

— Того же… Вчера днем в полдень он нанял меня на сутки.

— А где он находится сейчас?

— Не знаю… Туда пошел…

Шофер махнул в сторону улицы, а затем с внезапным беспокойством спросил:

— Скажите, а вы не арестуете его до того, как он мне заплатит?

Мегрэ даже забыл о трубке. Некоторое время он стоял неподвижно, уставившись на капот такси старой модели, но внезапно ему пришла в голову мысль, что парочка, быть может, уже вышла из гостиницы, и он поспешил к «Босежур».