времени и вы можете вернуть меня в прошлое. Я бы лёг вчера пораньше. — Он подумал немного. — Или вы могли бы перенестись ещё немного назад и найти кого-то другого для этого… сопровождения.

— О, да, это было бы чудесно..! — она осеклась, подумав, что это невежливо, и принялась оправдываться: — Не подумайте, пожалуйста, что с вами что-то не так, просто мы едем на конкурс, где выступает примерно пятьсот девочек, им всем надо переодеваться, причёсываться и всё такое — чья-нибудь мамочка была бы, конечно, более кстати…

Кажется, Вадим выругался — его губы беззвучно шевельнулись.

— Так я ещё и бесполезен!

— Что вы! Вовсе нет. Вы мне очень помогаете, просто присутствуя здесь, и там тоже… Я не хотела создавать вам неудобства. Я была уверена, что прежде чем предлагать помощь, ваша мама согласовала это с вами…

— Нет, она не согласовала, — холодным металлическим тоном проговорил Вадим. — И даже не предупредила заранее, а поставила перед фактом в четыре утра, — его голос не становился громче, но как-то таинственно пугающе нарастал. — Учитывая, что я лёг за три часа до этого, хотелось бы немного поспать, если вы не возражаете!

— Конечно… конечно… — пробормотала Лидия, с ужасом ощущая комок в горле.

Она стремительно поднялась и чуть не бегом кинулась на своё прежнее место. Чтобы не разреветься прямо перед ним.

***

Проснувшись уже незадолго до Краснодара, Вадим ощутил себя… чудовищем. Наорал на ни в чём не повинную девушку, которая просто оказалась жертвой интриг его матери, да и вообще вёл себя неподобающе цивилизованному человеку. Конечно, у него было несколько оправданий. Во-первых, обычная его усталость и в подмётки не годилась тому состоянию, в каком он оказался сегодня утром. Если четыре пополуночи можно считать утром. Во-вторых, он переживал, что в результате маминых махинаций останется должен Веронике миллион рублей. Сама она никак не могла оказаться в этой «Ласточке», но вдруг кто-то из её знакомых… В-третьих — и это самое ужасное — его завораживали эти странные, как будто прозрачные, сияющие глаза. Тонкие запястья. Голос, похожий на самые нежные фортепианные ноты. Матово блестящие складки длинной шёлковой юбки. То, как ласково Лидия разговаривала, даже когда должна была рассердиться на своих подопечных. Всё это было… слишком, даже для его сдержанной натуры. Вот почему он сел подальше от неё. Чтобы самоустраниться от искушений.

Но искушения преследовали его.

Например, он проснулся с той самой подушкой путешественника на шее. От неё пахло… чёрт, в его личном хит-параде запахов этот аромат безусловно занимал первое место с большим отрывом от конкурентов. Такой нежный, что невозможно ни описать словами, ни оторваться от обоняния — так, должно быть, пахнут ангелы на небесах или та роковая девушка из «Парфюмера»… Это не духи, не мыло, не шампунь… такую тонкость вообще не способен создать человек своими грубыми руками, но воспринять — способен. И Вадим сидел, глядя в окно и пытаясь надышаться этим запахом, пока к нему не подошёл сам источник во плоти.

— Как вы? — осторожно, почти испуганно поинтересовалась она.

Чёрт, он напугал её своей грубостью. Вадим не без сожаления снял с шеи подушку и протянул Лидии:

— Спасибо, я отлично выспался. Простите, пожалуйста, что нарычал на вас. Это было некрасиво с моей стороны. И совершенно незаслуженно с вашей.

— Что вы! Ничего страшного. Я понимаю, вы не виноваты…

Она взяла подушку, и её пальчики нечаянно коснулись его пальцев. Легко и нежно, как лепестки цветов. В затылке закололо иголочками.

— Моя усталость меня не извиняет. Я действительно был невежлив, а вы действительно ни в чём не виноваты.

— Хорошо, — улыбнулась она, и лицо её осветилось. — Спасибо. Хотите чаю? Я взяла термос и крендельки.

— Чаю — да. Без крендельков. — Вадим сам себе удивился: его губы непроизвольно растянулись в улыбку.

Просто это смешное слово — крендельки.

В Краснодаре случилась заминка на вокзале. Лидия оставила Вадима сторожить девочек, а сама принялась носиться по площади, изрезанной проездами для автобусов, и куда-то звонить. Она вернулась к нему запыхавшейся, взмокшей и расстроенной.

— Ничего не получается! — виновато выдохнула она. — Нас должен был забрать автобус, но я не могу его найти, и водитель не берёт трубку.

— Вы знаете адрес, куда ехать?

— Конечно… — она покопалась в телефоне. — ДК Учащейся Молодёжи…

Вадим набрал это название в приложении карт.

— Тут двадцать минут пешком.

Он привык перемещаться по Адлеру на своих двоих в случае необходимости: постоянные пробки и отсутствие парковок не оставляли выбора. Но Лидия отрицательно покачала головой:

— У нас костюмы и целая толпа семилеток…

— Всего лишь восемь, — возразил Вадим. — Ладно. Я поищу транспорт.

Теперь он оставил её «сидеть на яйцах» и пошёл договариваться с частниками. Нашёл минивэн на семь мест. Водитель заверил его, что и десять влезут, правда, запросил за повышенную нагрузку двойную цену. У Лидии была только половина этой суммы — её она должна была отдать тому, с кем договаривались — но торговаться времени не было, и Вадим добавил ещё столько же из своего кармана. Он сел впереди, рядом с водителем. Лидия взяла одну девочку на колени, остальные потеснились — к счастью, балетом занимаются одни худышки.

— Ну вот! — выдохнула Лидия, когда они через десять минут выгружались из такси возле ДК. — А вы говорите, бесполезен! Да как бы я без вас справилась? Деньги я вам обязательно отдам, в Адлере!

— Оставьте себе, — буркнул Вадим.

Ему порой казалось, что в его офисе шумно. Что в такой обстановке трудно сосредоточиться. Что он постоянно находится в стрессе… Но то, что творилось в ДК, вообще невозможно описать словами. Огромные, просто безумные толпы разряженных детей, их родителей и педагогов. Перья, крылья, фонарики, шлейфы, хвосты, чешуя и мантии… Десятки мелодий вперемешку, детские голоса и визг, крики взрослых, топот ног, бренчание монет — и всё это отдаётся эхом от советских мраморных стен…

— Вы постоянно находитесь в таком хаосе? — с ужасом спросил Вадим у Лидии.

— Нет, — улыбнулась она, — но регулярно.

Он помог им донести сумки с костюмами до какого-то пыльного помещения и остался ждать снаружи. Минут