class="p1">― Мы поговорим об этом вечером.

Я ухожу, нахохлившись.

― Пока, Макли.

― Пока, Сильвер.

Как ни обидно, но неудивительно, Рис оказался прав.

В итоге я все-таки иду на вечеринку к нему домой.

На мне облегающий графический черно-белый топ, из-под которого выглядывает черный бюстгальтер Calvin Klein, пара мешковатых джинсов-бойфрендов с высокой талией и белые кроссовки Air Force.

Как бы я ни любила иногда наряжаться, я обожаю уличную одежду. Вы можете создать образ, в котором идеально сочетаются удобство, мода и сексуальность.

К тому же, я знаю, что Рис ожидал увидеть меня в чем-то коротком и обтягивающем, так что мысль о том, что я его разочарую, делает этот наряд вдвойне выигрышным.

Я танцую посреди одной из нескольких гостиных дома, превращенной в импровизированный танцпол. Мое тело болит, но есть что-то такое в танцах под хорошую музыку, что заставляет мои мышцы расслабиться, и я просто отдаюсь.

Я танцевала с Беллами, но она отвлеклась. Роуг решил поиграть сегодня в игру «горячо-холодно», и она выглядит несчастной, даже если пытается ухмыляться и терпеть. Я пытаюсь притянуть ее обратно к себе, но это бесполезно.

Вместо этого я кружусь в такт музыке, а когда возвращаюсь к тому месту, где мы стояли, ее уже нет. Я поворачиваюсь, оглядываю комнату, чтобы убедиться, что она еще здесь, но останавливаюсь, когда мой взгляд сталкивается со взглядом Риса.

Он прислонился к стене, голова слегка откинута назад, и его глаза прожигают меня. Я замираю на месте, возвращая ему взгляд.

Он манят меня.

Через переполненную комнату, через музыку и шум окружающих нас людей, его глаза говорят мне: «Иди сюда».

Мои ноги повинуются.

Я протискиваюсь сквозь толпу к нему. Теперь мы… друзья. Мы можем разговаривать и быть милыми на вечеринках.

Я уже в двух шагах от него, когда слева в комнату врывается парень, едва не столкнувшись со мной.

С молниеносными рефлексами и почти без усилий Рис хватает его за воротник и отпихивает назад, избегая столкновения. Кажется, он всегда знает, что его окружает.

И вот я уже стою перед ним. Он одет в темно-синюю облегающую кофту с короткими рукавами под цвет глаз и черные мешковатые брюки.

На обеих его руках блестят несколько колец, а большим пальцем он проводит по уголку губ.

Он выглядит незаконно привлекательным и таким чертовски самодовольным.

― Ты пришла.

Я не знаю, имеет ли он в виду вечеринку или его самого. В любом случае, его нужно разубедить в том, что я пришла за ним.

― Я была нужна Беллами.

― Ложь. ― Непринуждённо щебечет он.

Я закатываю глаза.

― Ты смотрел, как я танцую?

― Да.

― И почему ты не присоединился? ― спрашиваю я, пытаясь завязать непринужденный разговор.

― Почему я не присоединился к тебе?

― Нет, почему ты вообще не присоединился? Тебе не нравятся танцы?

Он слегка наклоняет голову в сторону, рассматривая меня, прежде чем заговорить.

― А почему тебя это волнует?

― Мы же теперь друзья, помнишь? ― Я говорю ему: ― Я пытаюсь узнать тебя получше.

― Я люблю танцевать. ― Говорит он мне, выражение его лица тщательно нейтрально.

― И что?

― Для всех присутствующих было безопаснее, если бы я наблюдал. ― Взгляд его глаз и непринужденная чувственность в голосе заставляют меня спросить, что он имеет в виду.

Я знаю, что не должна задавать этот вопрос, но я всего лишь человек. И послушайте, любопытство убило кошку, но удовлетворение вернуло ее обратно.

― Почему?

― Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос?

Я играю с огнем, но после четырех рюмок текилы и пива огонь становится таким приятным.

― Да.

― Ты выглядишь чертовски сногсшибательно. Если бы я танцевал с тобой, а ты трясла бы своей задницей рядом со мной, я бы отнес тебя наверх и трахал бы снова и снова, пока ты не умоляла бы меня остановиться. ― отвечает он: ― Даже тогда я бы продолжал. Я бы не остановился, пока не насытился бы тобой. Пока я не был бы удовлетворен.

У меня пересохло в горле от его слов.

Меня никогда не преследовали с такой слепой преданностью, и весь мой мозг и тело в хаосе, пытаясь найти способ ответить, но он продолжает.

― Ты еще не готова к этому, поэтому я остался здесь. ― Он проводит рукой по губам и челюсти. ― Кроме того, отсюда лучше видно, чтобы убедиться, что мужчины вокруг тебя держат руки при себе. Если я не имею права прикасаться к тебе, то и никто другой не имеет права.

У меня кровь закипает от его слов, но я стараюсь сдерживать свой внутренний огонь.

― Твое собственничество неуместно.

― Я не собственник, ― говорит он, сверля меня взглядом. ― Я жадный. Я откровенно завидую. Я отчаянно хочу получить то, что принадлежит кому-то другому, по крайней мере, сейчас.

Я фыркнула в притворном удивлении.

― Ты действительно думаешь, что всегда сможешь добиться своего, не так ли?

― Да. ― Говорит он с полной серьезностью.

― И ты не собираешься это отрицать?

― А почему я должен это делать?

Он отталкивается от стены и направляется на кухню, прерывая наш разговор. Но он уходит не спеша, как будто хочет, чтобы я последовала за ним.

И я иду.

― Хочешь что-нибудь выпить? ― спрашивает он бесстрастно, как будто мы не были в середине другого разговора.

Но я хочу пить.

― Водку с содовой и лаймом, пожалуйста.

Он перемещается по кухне, готовя мне напиток, берет разделочную доску и нарезает несколько долек лайма, а я вскакиваю и сажусь на стойку напротив острова, где расположился он.

Молча наблюдаю за его работой. Он делает это скрупулезно, глядя в телефон и используя джиггер, чтобы отмерить точное количество, вместо того чтобы бросать все ингредиенты вместе.

В это время его ищут бесчисленные гости с вечеринки. Просто поздороваться, рассказать историю или анекдот ― неважно. Они постоянно подходят к нему, своему золотому мальчику.

Они хотят с ним поговорить, чтобы он им улыбнулся. И он улыбается, каждому, признавая и выслушивая их с легким обаянием.

Он ― словно желанная нота. Одна счастливая нота, всегда.

Слишком идеальный, слишком отстраненный.

Он не такой, как рядом со мной, счастливый, раздраженный, расстроенный и энергичный.

Я могла бы наблюдать за ним всю ночь.

Наконец, наступает затишье в том, что люди перехватывают его, и