Не в силах встретиться с его ищущим взглядом, Эйтин опустила глаза, сопереживая его замешательству, его боли. Сент-Джайлз – воин, привыкший командовать. Чувство стыда затопило ее, лишь показывая, какой недальновидной она была, не продумав этот замысел как следует.

Разве она хотела задевать чувства другого человека? Просто в последние месяцы ей на плечи тяжким грузом легло слишком много ответственности. Не было никого, кто бы помог ей облегчить этот груз. Столько людей зависели от нее, смотрели на нее в надежде, ждали, что она защитит Глен-Эллах в это тяжелое время войны с Англией. Эдуард Длинноногий вызывал у нее ужас. Как ей, простой шотландской девушке, встать на пути самого безжалостного короля, который когда-либо сидел на английском троне?

Она так отчаянно стремилась найти выход из этого трудного положения, что, разрабатывая свой план, ни разу не задумалась о чувствах пленника. Большинство мужчин, казалось, были склонны разбрасывать свое семя, даря его любой женщине, готовой лечь с ними. Поэтому Эйтин полагала, что он обрадуется этой возможности получить удовольствие, а остальное время будет спать.

В ее разумении все было просто и ясно. Теперь же Эйтин запуталась в паутине своих планов. В этом гордом воине пылали ярость и возмущение. Ее действия растревожили ему душу, и из-за их связи эта мука отзывалась в ней самой. Ее голова поникла, пряча стыд, позволяя слезам молча катиться по лицу.

Он приподнял двумя пальцами ее подбородок, затем подушечкой большого пальца стер капли со щеки.

– Ты плачешь, призрачная принцесса? Интересно, у призрачных слез другой вкус? Если я попробую одну, не пропадет ли моя бессмертная душа?

Эйтин резко вздохнула, когда он наклонился вперед, поцелуями стирая слезы с ее лица. Слизывая их языком, пробуя на вкус. Уголок его рта слегка приподнялся кверху.

– Моя мать верила, что слезы феи могут даровать бессмертие. Несмотря на это, она предупреждала, что есть только один способ заставить фею плакать – разбить ей сердце. Я разбил твое сердце, моя призрачная принцесса?

«Ты и представить себе не можешь насколько», – скорбела ее душа. Она приложила пальцы к его губам, чтобы остановить поток слов, не в силах вынести его заботу.

– Слова ранят глубже, чем нож, милорд. Они часто терзают и никогда не исцеляют.

Сбитый с толку, Деймиан слез с высокой кровати и попытался встать. Комната закружилась. Он схватился за столбик, мир вновь выпрямился. Дюжины вопросов давили изнутри на его осажденный мозг, но голова слишком болела, чтобы думать. Ад и все дьяволы, даже дышать было больно.

Пока он не посмотрел на нее.

Глядя на это прекрасное видение, он забыл и о боли, и об изнеможении. Кровь закипела, и он захотел ее с яростной настойчивостью, которая охватывает жеребца, когда он учует кобылу в охоте. Жажда, охватившая его плоть, была первобытной, примитивной, необузданной. Мышцы челюсти напряглись в попытке обуздать себя.

Кто она? Почему он здесь?

Образы атаковали его сознание. Образы того, как он всю ночь напролет предается с ней любви. Было ли это на самом деле, или это всего лишь призрачный предмет желаний из его лихорадочных, одурманенных снов? Он попытался сосредоточить на ней взгляд, но в конце концов в изнеможении опустился на холодный каменный пол. Кружащаяся темнота засасывала его, жаждала поглотить вновь.

Неужели весь этот проклятый день слился в одну сплошную массу? Должно быть, снова наступила ночь.

Когда он проснулся в первый раз, то доковылял до бойницы, чтобы выглянуть наружу и посмотреть, не сможет ли определить, где его держат. Высокие холмы, которые он увидел из узкого окна, были незнакомы. Его держат в плену, скорее всего в какой-то шотландской крепости. Но зачем?

Времена были неспокойные, привязанности менялись с одним переворотом монеты. Англичане двигались на север, и закаленные в битвах войска Длинноногого стремительно наступали по всей южной части Шотландии. То, что оставалось после них, представляло не слишком приятное зрелище. От вида поверженного Берика выворачивало даже самых суровых, беспощадных воинов. У Деймиана болела душа от того, что люди способны на такие зверства, от которых кровь стыла в жилах. Он видел, как это едва не сломало Шеллона.

В Гленроа прибыл гонец с донесением о битве в Данбаре. Англичане разгромили неорганизованных шотландцев одним ударом, их вожди спасались бегством вместе с простыми солдатами. Говорят, только сэр Патрик Грэхем храбро сражался, пока не погиб. Тысячи шотландцев были убиты на поле Спотсмура. В результате полного разгрома большая часть шотландской знати была либо мертва, либо пленена.

Принимая во внимание такое неустойчивое время, не мог ли какой-нибудь шотландский лэрд, которому удалось избежать резни, взять Деймиана в заложники в попытке выторговать себе более выгодные условия, когда придет время подписания мирного договора с Эдуардом? Если дело обстоит именно так, значит, его жизни ничто не угрожает – пока. Вероятно, они одурманивают его, дабы избежать сопротивления, ждут за него выкуп от Джулиана или Эдуарда.

Только почему к Деймиану приходит женщина? Настоящая ли она или плод его затуманенного воображения?

Деймиан повернул голову, чтобы понаблюдать за ней, но тени от огня в очаге плясали и путали его. Если он протянет руку и дотронется до нее, будет ли ее кожа теплой? Будут ли волосы мягкими, если он зароется в них лицом? Или она демон, принявший облик Тамлин? Его голова откинулась назад: слишком много загадок.

Когда открылась дверь, он хотел, чтобы это была она. Его тело пульсировало, терзаясь плотским голодом. Но вместо прекрасной Тамлин увидел какую-то старую каргу, зажигающую свечу. И хотя он не спал и наблюдал за ней, сил пошевелиться не было. Природа воина бунтовала, ярость на свою беспомощность и уязвимость бурлила в горле. И все же он не смог пошевелиться, когда старуха подошла к кровати и посмотрела на него.

Она положила под матрас какую-то веточку с сухими листьями, потом капнула каплю масла ему на голову.

– Да, мой красавчик. Ты тот, кого Эвелинор, Мудрая из Рощи, видела в своих видениях, воин, обернутый в цвета тумана. Твой приход – воля богов. Ты тот, кто нужен моей девочке. – Закрыв глаза, она стала напевать какой-то странный мотив. Звук плыл, окутывая Деймиана, заполняя сознание до тех пор, пока чернота вновь не поглотила все мысли.

Он не знал точно, сколько проспал. Пока… не пришла она, женщина с огненными волосами и мягкими плечами, пахнущая яблоками и вереском. Его тело содрогалось от желания, желание отдавалось в каждой мышце, в безумной жажде того, что повергало в трепет. Ему пришлось стиснуть зубы, чтобы остаться неподвижным, когда мягкая рука погладила его бедро, обжигая, заставляя вскипать кровь.

О, как он хочет ее. Тысячью способами. Он мог бы провести месяц, целую жизнь, овладевая ею, и все равно этого было бы мало.

Она соскользнула с кровати и опустилась перед ним на колени.