– Сразу видно: старуха, все знает, во всем разбирается – не то что мы, дети несмышленые. Голосуем за нее?

Парень из факультетского комитета, похоже, вообще не слушавший, о чем спорят в группе, решил, что все же и ему нужно поучаствовать:

– Ну, всё обсудили? Ставлю на голосование: кто за то, чтобы выбрать комсоргом группы товарища Старуху?

Громовой хохот всех присутствующих был ему ответом…

У Веры Андреевны не оставалось ни малейших сомнений в том, как ее будут называть в группе в ближайшие несколько лет: за десять без малого лет работы в школе она практически «изнутри» прояснила для себя механизм формирования школьных прозвищ. Не только этот феномен удалось ей изучить, но сейчас она просто смирилась с тем, что изменить была уже не в состоянии. Тем более, что в школе…

В школу Вера Андреевна пришла практически случайно. В далеком (в каком направлении не посмотри) пятьдесят пятом Вера Андреевна, крайне недовольная творившимся в советской химической науке и особенно в промышленности, совершила «акт пассивного протеста»: в свой день рождения она вышла в отставку и отправилась на пенсию – благо, возраст позволял. И несколько лет провела в роли простой домохозяйки, мотаясь с места на место. Мотаться приходилось (как, впрочем, и раньше) из-за специфики работы мужа: он был военпредом, занимался военной приемкой всякой сложной техники еще с довоенного времени – и раз в несколько лет переводился на другой завод. А как раз в пятьдесят пятом он получил «окончательное назначение»…

Хорошее была назначение, и работа мужу очень понравилась. Да и не только работа: весной шестидесятого ему предоставили прекрасную квартиру в новеньком, с иголочки, доме. Причем, несмотря на то, что детей у них с Верой Андреевной не было, квартиру дали трехкомнатную: учли предшествующие заслуги. Но счастье продолжалось недолго, через несколько месяцев муж погиб при аварии на полигоне. И Вера Андреевна осталась одна в большой пустой квартире.

Делать ей вообще ничего не хотелось: так как муж был младше ее на пару лет, она искренне надеялась, что не будет его хоронить – но судьба сложилась иначе. И единственным ее занятием стало сидение на лавочке у подъезда и разглядывание играющих во дворе детей. А детей было много: квартиры в новых домах в основном молодым семьям с детьми и распределялись.

Пожалуй, единственным утешением было то, что сидела Вера Андреевна на лавочке чаще всего не одна: почти всегда рядом сидели молодые мамаши, тоже приглядывающие за детьми, и занятые при этом не столько «игрой в гляделки» (неизвестно каким образом, но в этом небольшом «мамашском» коллективе обязанности по присмотру «самораспределились» и за детьми в каждый отдельный момент наблюдала всегда лишь одна – но постоянно дети были под присмотром какой-то из родительниц) сколько обсуждением разных важных для матерей новостей. И одна такая мать – красивая высокая армянка Ида Самсоновна, работавшая учителем литературы в недавно построенной школе – вслух пожаловалась «на быстрый рост численности детского населения»:

– Это просто проклятие какое-то на школу навели! – шумно поделилась с товарками она, – школе двух лет нет, а уже вторая преподавательница химии в декрет отправляется! А где мы на зиму глядя ей замену найдем?

– А что, в городе разве химиков нет? – одна из соседок решила до конца прояснить вопрос. – Или из декрета они выходить не собираются? Прошлогодняя-то должна была уже выйти.

– Ну конечно! Она и вышла… наверное, вот только где-то в другом месте. В соседнем военном городке столько молодых офицеров – но они, собаки страшные, как семьей обзаведутся, так и переезжают на другое место службы. А если мы заявку в министерство подадим, то до следующего года у нас в школе химика вообще не будет… Кстати, Вера Андреевна, вы же химик по образованию? Не поможете школу учителем не обездолить?

– Ну какой из меня учитель, я давно уже на пенсии.

– И что? Да и пенсия, насколько я знаю, у вас военная, ее, если вы на работу выйдете, не отберут. Ну пожалуйста! Да и вам будет чем заняться: целыми днями здесь на лавке сидеть скучно, а еще и зима на носу – зачем вам бесплатно мерзнуть? А оформим вас на работу временную, хотя бы на полгода, пока мы нового учителя ждем.

Василий Матвеевич – директор школы и бывший фронтовик – когда Ида Самсоновна привела к нему соседку – задал единственный вопрос:

– А у вас хоть какой-то опыт педагогический есть? Я не для того спрашиваю, чтобы найти причину вам отказать, я вас в любом случае на работу приму. Но вот обоснование для РОНО мне все же писать придется, и хочется, чтобы им и возразить было нечего.

– Небольшой есть, я в Воткинске детишек в ФЗУ немного обучала, месяцев пять.

– В Воткинске?

– Да, в ФЗУ порохового завода, в сорок втором. И полный учебный год работала инструктором по химии в колонии для малолетних преступников под Омском.

– В колонии химию преподавали?

– Колония общего режима, там по хулиганке детишки сидели, в основном за кражу еды. И детишки эти взрыватели ракет для «Катюш» собирали…

– Спасибо, этого достаточно. Заполняйте анкету… Ида… Самсоновна, помогите Вере Андреевне с мелкими буквами разобраться…

В школе работать ей понравилось – да и в школе ее методы преподавания очень понравились – так что когда весной Василий Матвеевич предложил ей переоформиться на постоянную должность, она согласилась. А потом все как-то пошло по накатанной – и почти десять лет она вкладывала детям (не своим)