помощью или ему не становится лучше, несмотря на все попытки семьи помочь (например, очередная попытка реабилитации «провалилась» и наступил рецидив). Как уже отмечалось в 1.3, продолжающаяся наркотизация члена семьи часто сопряжена с возрастающей вражебностью родственников по отношению к больному, в основе которой обычно лежат их неотреагированные чувства. Эти неотреагированные переживания родственников аддиктов могут приводить к возникновению у них психосоматических заболеваний или формированию других форм ухода от ситуации. В этой связи близкие больного могут бежать из дома, уходить в работу, учебу или другие виды активности, а также становиться зависимыми от ПАВ (Morgan, Litzke, 2012).

Сходная динамика внутрисемейных отношений представлена В. Д. Менделевичем (2002) в более структурированном виде. Менделевич выделяет следующие стадии деструктивной адаптации семьи к наркотическому поведению подростка:

1) раннюю – отрицание проблем в надежде на улучшение поведения, спонтанное исчезновение зависимости. Члены семьи испытывают чувство вины и ответственность за поступки зависимого от наркотиков и алкоголя, происходит самоизоляция от общества;

2) среднюю – преобладание у членов созависимой семьи чувства горечи, враждебности и презрения. Однако они по-прежнему скрывают алкогольное и наркотическое поведение зависимого от окружающих;

3) заключительную – появление у членов семьи психосоматических и неврологических симптомов либо формирование алкогольной или наркотической зависимости. Часто созависимые члены семьи эмоционально отстраняются от зависимого, угрожают выгнать из дома и прекратить всяческие отношения (Менделевич, Садыкова, 2002).

В ряде исследований морбидные изменения рассматриваются как следствие адаптации семьи к стрессу, возникающему в связи с аддикцией родственника (подробнее см. гл. 1).

Исследования, посвященные изучению трансформации семейных отношений в связи с наркотизацией одного из ее членов, отражают изменения динамики семейных отношений, происходящие под влиянием болезни близкого. Такая трансформация, как правило, сопряжена с драматическими попытками семьи адаптироваться к болезни родственника. Кризис существующей системы отношений прежде всего проявляется в неизбежной перестройке семейных ролей, гиперфункциональности членов семьи, принимающих на себя обязанности больного. Перестройка существующих семейных взаимоотношений сопровождается переживанием членами семьи выраженного стресса, который в значительной степени усиливается под влиянием стигматизации, препятствующей своевременному обращению близких наркозависимого к специалистам. Многие авторы, изучающие процесс морбидной трансформации отношений в семье больного, отмечают, что по мере развития заболевания у близких аддикта происходит нарастание негативных эмоций по отношению к нему. Неотреагированные переживания могут приводить к возникновению у них психосоматических заболеваний, попыткам справиться с переживаниями при помощи употребления психоактивных веществ или других форм ухода от реальности, эмоциональному истощению, полному отказу от взаимодействия с больным, который постепенно оказывается в изоляции или полностью исключается из семейного взаимодействия.

Следует подчеркнуть, что проблема морбидности и преморбидности особенностей функционирования семей, имеющих в своем составе больного наркоманией, до настоящего времени остается неразрешенной и сопряжена со сложным, труднореализуемым дизайном исследований. В этой связи большинство авторов ограничивается констатацией клинической картины, предпочитая не артикулировать вопрос о причинно-следственных взаимосвязях наблюдаемых явлений.

Так, D. Reilly (1992) приводит характеристики паттернов взаимодействия семьи, один из членов которой злоупотребляет алкоголем или наркотическими веществами, без противопоставления морбидных и преморбидных тенденций. Перечень таких характеристик включает:

1) негативизм (negativism). Любое общение между членами семьи носит негативный оттенок, принимая форму жалоб, критики и других форм выражения неудовольствия. Настроение членов семьи постоянно понижено, присутствует тенденция игнорировать позитивную информацию. Единственный способ привлечь внимание членов семьи – это создать кризисную ситуацию. Негативизм может служить подкреплением поведения, связанного с употреблением;

2) родительская противоречивость (parental inconsistency). Система правил, требований и запретов неустойчива, структура семьи хаотична. Непредсказуемость реакции родителей препятствует выработке норм поведения у детей;

3) родительское отрицание (parental denial). Несмотря на очевидные тревожные сигналы, родители отрицают наличие зависимости у детей;

4) запрет на выражение гнева (miscarried expression of anger). Употребление наркотиков является единственным способом совладания с подавленной эмоцией гнева;

5) самолечение (self-medication). Употребление наркотиков выступает в качестве механизма совладания с различными эмоциональными состояниями (тревогой);

6) нереалистичные родительские ожидания (unrealistic parental expectations). Употребление наркотиков может выступать в качестве защитного оправдания: «Я не могу выполнить того, что от меня хотят родители, ведь я всего лишь наркоман». Нереалистичные ожидания также могут создавать ощущение постоянной неудовлетворенности собой, связанной с невозможностью соответствовать требованиям. Если ожидания родителей занижены, они программируют ребенка на неудачу.

Практически все перечисленные характеристики, за исключением родительского отрицания, могут относится как к морбидным, так и к преморбидным.

В ходе клинико-психологического и тестового исследования особенностей семейной ситуации матерей пациентов с героиновой наркоманией, проведенного в период с 2004 по 2007 год, нами были описаны тенденции, характеризующие эту ситуацию вне зависимости от их причинно-следственной обусловленности, а исходя из их значимости для поддержания патологической семейной динамики. Наличную семейную ситуацию матерей пациентов с героиновой наркоманией характеризуют такие особенности, как:

– дихотомичность (категоричный характер) оценки семейной ситуации: агнозия семейного неблагополучия до установления факта наркотизации ребенка и катастрофический, кризисный характер переживания – после;

– склонность матерей демонстрировать социально приемлемый «фасад», скрывая собственные переживания, декларируя моральную гипертребовательность;

– тенденция матерей наркозависимых занимать доминирующую позицию в псевдосолидарной семейной системе;

– симбиотическое «слияние» матери с членами семьи, препятствующее их автономному функционированию и формированию чувства сплоченности;

– «буферность» – нарушение способности прямого, открытого взаимодействия матери с другими членами семьи;

– сужение поля социальной активности матерей наркозависимых (Шишкова, 2009).

Обобщая данные исследований, направленных на изучение семьи с точки зрения ее влияния на возникновение и развитие аддикции у одного из ее членов, а также изучение трансформации семейных отношений в связи с наркотизацией близкого, можно сказать, что противопоставление преморбидных и морбидных особенностей функционирования семьи наркозависимого является условным. Такие нарушения родительско-детских отношений, как гипер– или гипопротекция, воспитательная неуверенность родителей, проекция на ребенка собственных нежелаемых качеств, а также различные нарушения, связанные с отсутствием четкости и определенности внутрисемейных взаимоотношений, обычно оцениваются как запускающие и поддерживающие химическую зависимость, то есть им приписывается предиспозиционное значение. При этом такие характеристики, как гиперфункиональность и ролевая неопределенность, рассматриваются в качестве результата морбидной трансформации семейной динамики.

Как и большинство авторов, мы предполагаем, что существующая до манифестации заболевания негативная семейная динамика (семейная дисфункциональность), которая выступает в качестве предиктора формирования склонности к наркомании, в свою очередь значительно усиливается фактором наркотизации члена семьи, потенцируя усиление деструктивной семейной динамики. Именно таким образом формируется патологическая спираль, которая ведет к нарастанию семейной дезадаптации.

Вопрос о причинно-следственных отношениях преимущественно связан с построением психогигиенческих и психопрофилактических мероприятий, но, как правило, на современном этапе развития лечебных возможностей не имеет большого значения в терапевтическом и узкореабилитационном аспекте. Иначе говоря, являются ли деструктивные семейные отношения источником всех будущих проблем (наркотической зависимости, нарушений ролевой структуры семьи, самостигматизации и т. п.) или представляют собой их результат, непосредственным предметом терапевтического воздействия является сама деструктивная динамика.

Относительно динамики собственно семейных морбидных отношений многие авторы сходятся в том, что предоставленный свободному развитию процесс неизбежно приводит к выраженным деструктивным изменениям у всех его участников: аддикт в конечном итоге часто оказывается наедине со