– Нет тут никаких призраков! Я здесь бывала.

– В самом крыле?

– Нет, не в самом. Но призраков тут все равно нет, – разозлилась девочка, которая так же, как и Ада, не любила ненужных разговоров. – Это все байки Нюры, и точка!

Рассказами о живущем в закрытом крыле призраке любила стращать уборщица Нюра. Родом она была из этих мест, всю жизнь прожила в поселке, в котором родилась. А бабка по материнской линии так и вовсе прислуживала в доме у господ. Истории, которые Нюра любила рассказывать, были отчасти выдумкой, в которую рассказчица сама свято верила, отчасти основаны на воспоминаниях бабки о жизни в усадьбе. Где была правда, где – вымысел, сама Нюра не могла бы сказать, но слушать ее было интересно и порой жутко. Особенно полюбился воспитанникам рассказ о призраке последней хозяйки, якобы обитающем в закрытом крыле здания. Этот сказ стал даже чем-то вроде местной легенды. Воспитатели и начальство поначалу одобряли то, что байка путешествует в стенах интерната, потому что страх умерил любопытство, и желающих сунуться в запрещенное место поубавилось. Но по мере того как Нюрина легенда набирала популярность, эффект становился прямо противоположным: теперь добрая часть воспитанников желала проверить, на самом ли деле существует призрак хозяйки. Ссылаясь на рассказы своей бабки-очевидицы, Нюра повествовала, что жену последнего владельца усадьбы считали ведьмой. Граф Боярышников привез ее из поездки по Европе. Молодую графиню невзлюбила как дочь графа, так и местные жители. «Привез такую страхолюдину. Нос крючком, глазки маленькие и во-о-от такие узкие», – описывая бывшую хозяйку усадьбы, Нюра грубыми, в заусеницах, пальцами оттягивала к вискам для пущей наглядности уголки собственных невыразительных глаз. «Бабка рассказывала, что по-нашему эта графиня ни «му» не говорила. Зыркнет щелками своими, губы в гузку сведет и молчит. А сама про себя проклятия шлет. Как привез ее граф сюда, так и начались всякие беды: то неурожай, то пожары. Когда смекнули, что к чему, попытались раскрыть глаза графу на его женушку. Куда там! Его глаза, видимо, такими же щелками, как у нее, стали – ничего не видел! А беды так и сыпали: то от мора весь скот поляжет, то еще что».

Возможно, рассказы Нюры были полны фантазий, домыслов и людских предрассудков, но хозяин усадьбы действительно взял в жены иностранку. Графу Боярышникову было за сорок, когда он женился во второй раз. И чужеземку, ни слова не говорящую по-русски, местное население и вправду приняло настороженно. Незнание и непонимание порождают страхи и предрассудки, а те, в свою очередь, – враждебность и агрессию. Слухи гуляли по деревням свободно, как ветер, множили ненависть.

Что случилось потом, мало кто знал. Нюра рассказывала, ссылаясь на слова своей бабки, что молодая хозяйка погибла из-за несчастного случая. А может, и устроил кто так… «А призрак ее живет тут до сих пор! Бродит неупокоенная душа, отмщения желает!» – свистящим шепотом заканчивала свое повествование Нюра. «Вот почему, думаете, здание рушится? А потому-то! Умерла хозяйка аккурат в том крыле, которое закрытым стоит!»

В призраков Ада не верила, но эта история, так некстати вспомнившаяся сейчас, вызвала неприятные ощущения. Тишина, в которой раздавались шуршащие звуки шагов, перешептывания девочек, неосвещенная лестница, которая вела, казалось, в пропасть без дна, отлично «декорировали» воспоминания о Нюриных рассказах. И очень хотелось повернуть назад, разумно дождаться в спальне утра и сказать воспитателям о попавшей в западню Лисе. Похоже, такие мысли блуждали в голове каждой девочки, потому что, когда спустились на первый этаж, перестали перешептываться и пошли на цыпочках. Свет от дворового фонаря падал на пол неровным пятном как раз перед кабинетом директрисы, и Аде показалось, что освещен кабинет изнутри. И не только ей, потому что разом две девочки, Марина и Светлана, ахнули. У каждого свои страхи: кто-то боится призраков, кто-то – быть застуканным директрисой, но дело оказалось в другом.

– А ты что здесь делаешь?! – разорвал тишину резкий крик Зинаиды. Ада оглянулась и увидела, что все девочки, кроме нее, остановились в желтом пятне света, будто в ритуальном кругу, обступив кого-то или что-то со всех сторон.

– Это ты шел за нами и сопел? – накинулась на кого-то теперь уже Рая. Ада вернулась к своим спутницам и, приподнявшись на цыпочках, заглянула поверх голов в центр круга. Там, ссутулив плечи и повесив голову, словно нашкодивший первоклассник перед грозной директрисой, стоял невысокий щуплый мальчик, в котором Ада узнала Вовчика. «А он что тут делает?!» – с раздражением подумала она.

– Ну, я шел, – буркнул, громко шмыгнув носом, Вовчик.

– И чего не отзывался, когда мы спрашивали, кто шумит?

– Ну… – начал Вовчик и замолчал – разговорчивостью он не отличался.

– Щас как дам тебе хорошенько, заговоришь мигом! – пригрозила Зина.

– Я это… из туалета шел. А тут вы – по лестнице, ну я и пошел за вами.

– А зачем ты за нами пошел? – злым шепотом спросила Рая.

– Ну… – вновь замялся Вовчик. – Интересно стало! Куда идете и все такое…

– Шпионишь, чтобы потом наябедничать? – угрожающе надвинулась на парня Зина. Вовчик испуганно втянул голову в плечи, будто приготовился к удару. И Ада, подумав, что с Зинаиды станется влепить мальчишке пару хороших затрещин, поспешила вмешаться:

– Оставь его, Зина. Не станет он стучать.

– А ты уверена?

Вместо ответа Ада вошла в круг и положила мальчишке ладонь на плечо. Почему-то в тот момент она вдруг почувствовала, что должна это сделать – взять парня под свою защиту, хотя и не испытывала к нему симпатии, напротив, сплошное раздражение.

– Ого! – одновременно воскликнули несколько девочек. Ада запоздало подумала, что теперь не отвязаться ей от обидных кличек, насмешек и прочего – уже завтра разлетится среди воспитанников новость, что Ада ответила взаимностью сохнувшему по ней Вовчику. Мальчишка хоть и не выражал своей влюбленности открыто и ни разу еще не заговорил с Адой, но слонялся за ней тенью, так что его чувства ни для кого уже не были секретом. Ада старательно Вовчика игнорировала, как и любые подколки в свой и его адрес. А теперь вот сама дала новую пищу для сплетен: ее невинный жест, которым она лишь желала приободрить мальчишку, превратится благодаря молве в целую историю с подробностями. Ходить им с Вовчиком популярными, как пить дать, недели две. Ну ничего, потом обязательно произойдет что-то, что переключит внимание обитателей интерната. Главное, перетерпеть первую «волну» насмешек и подколок. А терпеть Ада умела.

– Небось Адку увидел и увязался за ней, – съязвила Рая. Но Вовчик, обалдевший от свалившегося на него счастья – внимания пассии, – расправил плечи и гаркнул в ответ неожиданным баском:

– А если и так, то что?

– Что-что, ничего, – ответила ошеломленная отпором Раиса. – Женишок!

– Так мы идем или как? – нетерпеливо спросила Ада, которой надоела эта заминка. – Можете тут оставаться, если вам хочется трепаться. А я пошла за Лисой.