Лола понятия не имела, где искать ромашковый чай.

Включив маленькую лампочку над кухонной плитой, Лола осмотрела огромный ассортимент чая на средней полке, взяла пакетик ромашкового чая и положила его в чашку, ожидая, когда закипит чайник.

Сколько раз она, будучи подростком, пробиралась на кухню посреди ночи, когда спали все остальные, идеальные члены ее семьи? Она шла туда не для того, чтобы объедаться тортами и жареной картошкой, ей просто нравилось есть в одиночестве, в тишине и покое, когда никто не разглядывал содержимое ее тарелки. Она ненавидела постоянный подсчет калорий, которым изводили себя ее сестра и мать, но, глядя в зеркало, ненавидела свои округлые формы и задавалась вопросом, почему ей суждено быть похожей на слона, когда ее мать и сестра стройны, словно газели?

Другие люди думали о ней то же самое, она это понимала по их критическим взглядам, плохо скрываемому отвращению. Они заискивали перед ее мамой и Шарин, а ее даже не удостаивали второго взгляда, уже сделав субъективные выводы.

По иронии судьбы, когда Лола наконец повзрослела и научилась скрывать недостатки фигуры при помощи одежды, те же самые люди, относившиеся к ней с предубеждением, стали интересоваться, что за новая красотка появилась в семье Ломбард.

Выключив чайник до того, как он начал свистеть, она налила кипяток в чашку и несколько раз окунула туда чайный пакетик. Привычные движения ее успокаивали. Взяв чашку, Лола направилась в гостиную.

Поравнявшись с кабинетом, она услышала доносящийся оттуда голос.

Она должна была пройти мимо, чтобы добраться до гостиной. Разумнее всего было вообще вернуться в спальню, но Лола решила, что сумеет пробраться на цыпочках, не отвлекая от дел того, кто засиделся в кабинете допоздна.

Однако, подойдя к двери, она остановилась, увидев Чейза, сидящего за огромным письменным столом из стекла. Его белая рубашка была расстегнута, рукава закатаны до локтей. Едва переводя дух, он одновременно набирал текст на клавиатуре и надиктовывал что-то.

Поразительно, как ему удается работать в таком бешеном темпе посреди ночи?

Неужели для него действительно работа — вся жизнь? Лола этого не понимала. Вне сомнения, магазин «В стиле ретро» был воплощением ее мечты, но больше всего ей нравилось пить кофе с обезжиренным молоком в любимом кафе или прогуливаться по набережной в порту Мельбурна, а также неторопливо ходить по рынкам в воскресенье после обеда.

Что заставляет Чейза работать с таким усердием?

Он сказочно богат и, вероятно, может вообще не работать. И все же он трудится в такое время, когда все еще спят.

Ну, большая часть населения. Лола крепче сжала чашку и сделала шаг вперед, когда Чейз поднял глаза, почувствовав ее присутствие.

Проклиная свое любопытство, она показала чашку:

— Я просто решила выпить чаю на ночь. Я ухожу.

— Останься.

Он поднялся, обошел письменный стол и направился к ней. Лола затаила дыхание. От усталости под его глазами залегли темные круги. Ей захотелось протянуть руку и стереть эти темные круги, которые свидетельствовали о том, что он часто не высыпается.

— Пожалуйста.

Его мягкий призыв и странное выражение лица заставили ее настороженно кивнуть. Войдя в кабинет, она пожалела о том, что одета неподобающе. Тонкий атласный халат заставлял ее чувствовать себя женственной и привлекательной — именно такой она стремилась стать всю свою жизнь, — но, оказавшись в кабинете наедине с мужчиной, она не могла не задумываться о том, что фиолетовая ткань почти не скрывает ее грудь и бедра.

Пожалев о том, что не может крепче затянуть пояс на талии, не выпуская чашки из рук, Лола бочком пробралась к креслу у зажженного камина.

— Не можешь уснуть?

— Да, обдумываю планы на следующую неделю.

Он улыбнулся, и у нее сжалось сердце.

— Похоже, в рядах трудоголиков пополнение.

Она взглянула на часы и выгнула бровь:

— Тебе виднее. Ты всегда работаешь так поздно?

Выражение его лица стало настороженным.

— Время от времени.

— От чего это зависит?

— От того, должен ли я отвлечься от чего-то другого, или нет.

Было бы умнее попивать ромашковый чай и не задавать лишних вопросов, но Лола не сдержалась.

Сделав еще один глоток, она опустила чашку и спросила:

— От чего ты хочешь отвлечься?

Уголки его губ приподнялись, и ее сердце снова предательски сжалось.

— Ты действительно хочешь знать?

— Я не спрашивала бы, если бы мне было неинтересно.

Помолчав, он вдруг щелкнул пальцами:

— Обычно я хочу забыть о предстоящем мероприятии, или артисте, который отказался от запланированного выступления, или множестве непредвиденных проблем, которые мешают мне в работе. — Он сделал паузу и посмотрел на нее так пристально, что у нее не осталось сомнений по поводу его дальнейших слов. — Но на сей раз причина совсем иная. — Он взял ее за руку. — И я сейчас смотрю на эту причину.

Ее тело окутало жаром от простого прикосновения Чейза. Когда он принялся ласкать большим пальцем тыльную сторону ее ладони, она едва не выронила чашку. К счастью, он забрал ее. Однако облегчение Лолы было недолгим, ибо Чейз уселся на журнальный столик возле ее кресла и взял ее за руки.

— У меня нет времени для игр, Лола. Когда я чего-то хочу, я это получаю.

Ее щеки покрылись румянцем. Лола пожалела, что не может прижать ладони к щекам, чтобы остудить их.

— Итак, я твоя очередная забава? Ты забудешь обо мне, как только я отсюда уеду.

Она была права.

Что он мог ей сказать? Правда заключалась в том, что Чейз был заинтересован лишь в короткой интрижке. Недаром он так ужаснулся, когда Кари упомянула помолвку.

Лола видела, как он с трудом подбирает подходящие слова, в его взгляде читались противоречивые эмоции: сказать правду или продолжать лгать?

— Скажи мне, Чейз, кем, по-твоему, мы будем после того, как очарование пройдет? Друзьями?

— Быть друзьями — хорошо…

Он так быстро схватился за спасительную соломинку, которую она ему предлагала, что у Лолы закружилась голова.

— Но сейчас я предпочел бы нечто большее.

— Ты хочешь сказать…

— Ты сводишь меня с ума, Лола.

Чейз оглядывал ее атласный халат, его взгляд задержался на ложбинке между ее грудей.

— Я не хочу сидеть и анализировать, кто мы и что с нами будет потом. Я не желаю впустую тратить время, пока мы вместе.

Он отпустил ее ладони и кончиками пальцев медленно провел вверх по ее рукам, закрытым атласными рукавами. Лола вздрогнула, ее сердце забилось чаще.