— Масло во флаконах, господин, — подсказала я. — Берите розовое, оно самое ароматное, вам будет приятно.

— Розовое…

Я услышала, как звякнули флаконы, потом послышался звук извлекаемой пробки, а потом на мои ягодицы полилось сладко пахнущее масло. Бринк растер его ладонью, щедро смазывая все мои потаенные места, одновременно лаская мои бедра.

Я вильнула попкой, предлагая заткнуть мою заднюю дырочку, и тут же почувствовала, как деревянный дилдо начал проталкиваться в меня — осторожно, расширяя меня постепенно, чтобы не причинить боли.

Да, Бринк был совершенно прав, когда говорил, что о любви он знает гораздо больше своего друга. Мне не пришлось говорить, как действовать, чтобы дилдо проник в меня легче — Бринк действовал аккуратно, почти нежно, и я раскрылась ему навстречу, насаживаясь на деревянный штырь. Надеюсь, потом мой клиент пустит в дело и свой собственный штырь, потому что настоящим всегда приятнее, чем…

В это время Бринк руками развел мои ягодицы, облегчая проникновение. Значит, он привязал дилдо к поясу… но тогда…

Только теперь я поняла задумку человеческого мужчины, и чуть не прыснула, оценив его фантазию.

Когда головка дилдо проникла в мой анус, я почувствовала и другое проникновение — то, которого давно ждала. Горячий член Бринка входил в моё лоно, проталкиваясь короткими, мягкими толчками.

Я не могла видеть Бринка, но слышала его участившееся дыхание. Он был так увлечен, засовывая в меня свой член и деревянный, что позабыл о ласковых нашептываниях. Наконец, его бедра коснулись моих, а этот означало, что я была заполнена с двух сторон до отказа.

— Такая узкая… — услышала я Бринка.

Голос его звучал хрипло, прерывисто, а руки оглаживали мои бедра, крепко сжимали ягодицы. Я ждала, что сейчас мужчина начнет таранить меня, но он только покачивался назад и вперёд, дразня меня, но не двигаясь в полную силу.

— Мне начать двигаться, господин? — спросила я, пошире раздвигая ноги и удобнее устаиваясь на подушке.

Бринк наклонился, почти улегшись на меня, и поцеловал в шею, проведя языком до уха, пощекотав мочку.

— Не двигаться, — шепнул он мне, — и не говорить. Посмотри на меня…

Почему в такие минуты мужчины хотят, чтобы женщина смотрела на них? Иногда ради исполнения подобных требований мне приходилось проявлять нечеловеческую гибкость. Но мужчин это возбуждало, и теперь я тоже подчинилась, медленно повернув голову и томно посмотрев на Бринка через плечо. Я не ошиблась — член его сразу же увеличился и стал тверже.

Бринк с присвистом втянул воздух, а я не смогла отказать себе в удовольствии поозорничать и несколько раз ритмично сжала мужской член внутренними мышцами.

— Прибереги свои умения, малышка, — натужно засмеялся Бринк, — а теперь открой рот…

Это было что-то новенькое, и я подчинилась, не зная, что меня ожидает.

— Такие яркие губки… И такие умелые… — Бринк положил указательный палец мне на язык. — Пососи мой палец так же, как сосала мой член.

Его голос завораживал, и я послушно, словно нехотя, сомкнула губы и принялась сосать палец мужчины, щекоча языком верхнюю фалангу, как щекотала бы головку члена. Я втягивала его поглубже и выпускала, снова набрасывалась, причмокивая, и снова выпускала из плена.

Бринк смотрел на это не отрываясь, и его взгляд возбуждал меня сильнее, чем два члена, загнанные в меня до упора.

— Ты умеешь довести мужчину до пика, красавица, — Бринк добавил второй палец и, наконец-то, задвигал бедрами, заставив меня застонать и с удвоенным усердием начать облизывать его пальцы, показывая, каких движений и в каком темпе я хочу. — Хочешь сильнее? — угадал Бринк и двинул бедрами резче. — Чувствуешь, как мой член сталкивается с затычкой в твоей попке? Тебе приятно?

Я ответила согласным стоном, потому что он добавил третий палец, начав трахать мой рот уже по-настоящему, одновременно усиливая атаку бёдрами.

Мне уже была безразлична странная дружба или тайная вражда Фрэнсиса Мерсера и Бартеломью Бринка, и я готова была выдержать ещё год плена, лишь бы эти двое мстили друг другу через меня. А они будут мстить друг другу и дальше, потому что очень скоро генерал узнает, кто натрахивал его драгоценную шлюшку, и я даже знала, кто первый сообщит генералу эту новость.

Эта тройная атака заставила меня позабыть обо всем. Лисы насыщаются любовной энергией людей, как самым вкусным лакомством. И этот человеческий мужчина насыщал меня, напитывал, наполнял до отказа. Пусть у него не было такой безумной ярости, как у генерала, но было кое-что другое — безумие страстных фантазий. А изобретательность в любви, порой, заманчивее яростной силы.

— Теперь ты моя до конца, — хрипло шептал он, не переставая атаковать меня. — Моя всюду… моя везде… Сначала я возьму тебя всю и сразу, а потом хочу попробовать всё по отдельности… И хочу даже больше, чем всё…

Наслаждение накатывало волной, и я летела ему навстречу, мечтая о том, чтобы всё закончилось, и в то же время желая, чтобы это продлилось подольше.

Наши стоны теперь звучали в унисон, потому что мой любовник не мог больше сдерживаться. Пальцы его выскользнули из моих губ, он схватил меня за бедра и задвигался так бешено и неистово, что я не сдержала гортанного вскрика, а потом упала на подушки, одновременно чувствуя, что лечу по небесам.

После этого Бринк продержался недолго и тоже закричал, врубаясь в меня финальными ударами, кончая так бурно, что я чувствовала, как пульсирует его член внутри меня, выбрасывая горячее семя.

Мужчина повалился на меня сверху, судорожно сглатывая, тяжело дыша и толкаясь в меня всё глубже. Я не мешала ему получать удовольствие от красивого тела, так похожего на тело его жены. И хотя неимоверно тянуло в сон, я нашла силы погладить своего любовника по щеке и промурлыкать слова благодарности.

Блаженно прикрыв глаза, я думала, что не такая уж любовь у Бартеломью Бринка к своей жене. Судя по всему, прекрасная госпожа Сесилия давно носит украшение в виде ветвистых рожек, и совсем не я тому причиной.

Бринк сдержал слово, и в течение нескольких дней не выпускал меня из постели, опробовав все мои любовные игрушки — начиная от розог и дилдо разных размеров и форм, заканчивая каменными шариками, которые полагалось засовывать во все отверстия, куда только позволяла фантазия.

Узнав, что брюнетку с родинкой желают снять на неделю, Тюн пришел в ужас, но, помучившись от жадности, заломил такую цену, что на эти деньги Бринк вполне мог купить армию куртизанок и стать их генералом.

— Неделя — это очень, очень много, — стонал Тюн, заламывая руки. — Это сущее разорительство, господин. Сколько клиентов она могла бы обслужить…

Но Бринк заплатил, не торгуясь. Я только втайне хихикала, когда слышала, что во входную дверь молотят крепкие кулаки, а Тюн визгливо кричит, что сейчас позовет городскую стражу и пожалуется в судебную палату. Интересно, на сколько хватит терпения генерала? И что он сделает, когда узнает, с кем проводила время его шлюшка с родинкой?