Он болтал без умолку, не выходя из роли весёлого шута и с радостью наблюдая, как с лица магессы исчезает выражение загнанного зверька, да и у бастардо глаза теплеют. Ещё не летнее небо, но уже и не вода в полынье. А день и правда выдался тот ещё. Эх, им бы сейчас всем в купальню! А потом хороший массаж по всем правилам целительской науки…

— Будь мы сейчас в Верокье, — понизил он голос, наблюдая, как синьорина Айлин удаляется в сторону сеновала, — я бы позвал пару-тройку гулящих девиц.

— Зачем? — выдавил бастардо, глядя на него со священным ужасом. — То есть я понимаю, зачем они, но…

— Вы только представьте, синьор Вальдерон! — сказал Лучано, держа лицо непроницаемым. — Две или три прекрасные девушки готовят вам ужин, поливают на голову в купальне, разминают плечи… Потом укладывают в постель… Укрывают одеялом… — Он сделал тщательно рассчитанную паузу и закончил драматическим шёпотом: — А потом уходят подальше! Как можно дальше! И не возвращаются до самого утра, а лучше — ещё неделю!

Несколько мгновений Вальдерон смотрел на него в полном изумлении, Лучано уже почти уверился, что шутка провалилась, но потом глаза бастардо блеснули, и он негромко, но искренне рассмеялся. А просмеявшись, глянул уже совсем иначе, окончательно оттаявшим взглядом, и сказал:

— Да ну вас… Я же и в самом деле подумал! Фарелли, вы вообще бываете серьёзным?

— Зачем? — улыбнулся Лучано. — Скучного и страшного в жизни и без меня хватает. Но если всё хорошо, зачем быть серьёзным? А если всё плохо, шутка тем более не помешает, пусть хотя бы чуть веселее станет.

— Я над этим поразмыслю, — задумчиво пообещал Вальдерон и, развернувшись, пошёл к конюшне.

Так-то лучше… Ну и где у них здесь колодец, м? Пройдя единственную улицу деревни до конца, Лучано не нашёл ничего похожего и, вернувшись, постучал в дверь единственного обитаемого дома.

— Колодец? — проскрипела старуха, уяснив, что ему нужно. — Он вам не пригодится, ваша милость. Я за водой к ручью хожу, это во-о-он там!

Она махнула рукой в сторону небольшой рощицы, которая в сумерках выглядела на редкость зловеще.

— А с колодцем-то что? — уточнил Лучано.

Старуха пожевала морщинистыми губами, потом нехотя отозвалась:

— Жена старосты в нём плавает. Уж не знаю, то ли с перепугу туда прыгнула, то ли думала отсидеться, да забыла, что весной вода высокая. Не вытащить её никак. А и вытащить — вода не скоро очистится.

Лучано сглотнул и признал про себя, что почти неделю замачивать в колодце труп — это не самая хорошая идея для супа. Да и мыться такой водой не захочется.

— Многоуважаемый синьор Пушок, — церемонно обратился он к удивительно вовремя подбежавшему волкодаву. — Не соблаговолите ли прогуляться со мной до ручья? В вашей почтенной компании мне будет как-то поспокойнее.

Пёс глянул на него снисходительно, но стоило Лучано двинуться в сторону рощицы, побежал рядом и немного впереди.

Вдвоём они быстро нашли упомянутый ручей. Лучано набрал воды и решил, что вот сейчас отыщет в доме старосты ведро и сходит сюда ещё пару раз. Демонов поблизости нет, раз Пушок совершенно спокоен, призраков — тоже, а если немедленно не отмыть въевшуюся в кожу и волосы вонь, он сам начнёт кусаться не хуже любой барготовой твари. Надо же было этой несчастной дуре так неудачно утопиться! Ещё вопрос, что хуже: чтобы тебя быстренько загрызли демоны, или долго захлёбываться в ледяной колодезной воде, видя круг света над головой.

Лучано вспомнил реку, где едва не утонул, передёрнулся и подумал, что лично он предпочёл бы демонов.

Уже в полной темноте он натаскал воды в большую бадью, что обнаружилась на скотном дворе, и задумался, как сельчане греют воду для мытья. Ни одного котла поблизости не видно! И в чём моются? Неужели даже в доме старосты нет хотя бы бадьи?

Откуда-то вывернул Вальдерон, отчаянно пахнущий теперь не только гарью, но и лошадьми, из чего Лучано сделал вывод, что кобылы сыты, вычищены, и им разве что колыбельную на ночь не спели. А может, и спели, кто знает.

— Придётся мыться холодной, — сказал он вслух, надеясь, что благородный синьор подскажет что-нибудь дельное.

Но тот беззаботно поболтал в воде рукой и удивился:

— Разве холодная? Отличная водичка для весны!

«Это он всерьёз, — понял Лучано, глядя, как бастардо деловито тянет с могучих плеч рубашку. — Не издевается и даже не мстит за все мои шутки. Они тут просто все такие… устойчивые к холоду!»

— Ой, водичка! — раздался звонкий голос синьорины Айлин.

Ожившая магесса тоже попробовала воду рукой и просияла:

— Ух, какая прохладная, прелесть! Чур, я после тебя, Ал! Синьор Лучано, вы ведь не против? А у вас там суп кипит… И пахнет!

«Действительно, — вздохнул Лучано. — Что им какие-то демоны? Эту страну не уничтожить и не покорить! Банков у них нет, видите ли! Зато принц и грандсиньорина могут вымыться в воде, от которой у меня, бедняги, даже волосы замёрзнут! Не говоря уже об остальном… Да если только Баргот сюда явится — сам сбежит в ужасе!»

Много позже, уже согревшись горячим супом, а потом и шамьетом, он влез на сеновал, надеясь, что после такого купания не заболеет снова. Глаза неумолимо слипались, и даже если в сухом колючем сене водились крысы, Лучано был согласен разделить с ними сеновал. Жёсткая труха кололась, лезла за шиворот, но Лучано свернулся на расстеленном плаще, подложил под голову свёрнутую куртку. Вокруг было темно, только слышалось, как ворочается Вальдерон. Что-то с ним творилось не то, и Лучано приказал себе завтра же попытаться вызвать бастардо на разговор. Магесса спала тихо: ни движения, ни дыхания. Замучилась, бедная.

Лучано закрыл глаза и оказался где-то в тёплом и потому на редкость приятном месте. Наверное, это охотничья сторожка, где он болел. В окно, слегка подёрнутое инеем, было видно, как в сугробах кувыркаются безумные дорвенантцы со своим не менее безумным псом. Синьорина Айлин и Пушок завалили Вальдерона, который от смеха не мог им сопротивляться, и с двух сторон его закапывали. Из-под девичьих ладоней и собачьих лап летел снег…

Было мучительно сладко наблюдать за этим и так же больно понимать, что он упустил свой единственный шанс присоединиться к веселью. Вряд ли у него получится дожить до следующей зимы. А у магессы это тем более не выйдет. И даже если каким-то чудом она останется жива, что за дело будет ей и наследнику трона до наёмного убийцы, оказавшегося их случайным спутником. Кто он такой, чтобы разделить с ним не только дорогу и опасности, но счастье, редкое и поэтому воистину драгоценное.

«А я никогда не кувыркался в снегу, — подумал Лучано, уже засыпая, но жадно ловя каждый миг воспоминаний. — Ужас, конечно, если смотреть со стороны. Холодина — бр-р-р-р! Но я бы рискнул. Ну, хоть разок. Просто чтобы понять, каково это: веселиться с людьми, от которых не ждёшь ножа в спину или яда в стакан, как от своих же собратьев-Шипов. С людьми, которые смеются тебе в ответ и просят прощения, если думают, что обидели. По-настоящему просят, вот ведь какая штука! А синьорина зовёт меня по имени… И правда, какой этикет, если он ей никогда больше не понадобится? Это живым нужно соблюдать тысячи правил, просто чтобы оставаться живыми как можно дольше. Но если ты знаешь, что вот-вот погибнешь, то… ты вроде как уже мёртв. А мёртвым можно вообще всё! Вот Айлин — красивое имя, всё-таки! — вот Айлин и ловит каждое мгновение как последнее. И если ещё подумать, то чем я от неё отличаюсь? Ну, разве что срок свой не знаю так точно. И всё-таки живым королева Беатрис меня не отпустит, а значит… Значит, мне тоже можно всё. Какая странная и великолепная мысль. Ещё бы только придумать, что именно? Вот завтра и подумаю над этим», — очень рассудительно успокоил он себя и окончательно провалился в снег, который теперь был везде.