Лида вздохнула облегченно и улыбнулась Ирке:

— Ирусь, ты у меня умница и, как всегда, во всем права. Вернемся к нашим баранам: сделаешь мне «прикрытие» во имя сохранения очага?

Ирка вдруг вскочила, бросилась к Лиде и порывисто обняла подругу:

— Лидушка! Я ли тебе не помогу? Разве не я твой лучший друг? Давай все продумаем и прикинем…

В этот вечер по настоятельному совету Ирки Лида легла в постель одновременно с Гешкой и, нежно обняв его, горячо зашептала:

— Ты, дурашка мой, чего-то там себе навоображал. Давай больше не будем ссориться! Я люблю тебя…

Обрадованный Гешка всхлипнул и начал страстно целовать Лиду. Она закрыла глаза и постаралась представить себе, что это Юрий Григорьевич. Так было намного лучше. Намного… Почти хорошо…

* * *

Ну, вот… Примерно так все и было в моей жизни, когда муж потерял всякое мое уважение. Да, он работал, зарабатывал, приносил в дом какие-то деньги… Но он уже давно был большим дядей, а я все никак не могла взять в толк, чем он, в конце концов, занимается? То ли компьютерами, то ли «тачками с растаможкой», то ли еще чем… Как-то все это было несерьезно и жалко! А хотелось видеть своего мужа и отца нашей дочери хорошим специалистом, прекрасным профессионалом хоть в какой-нибудь сфере. Речь не о количестве денег, нет! Нам вроде как хватало, я тоже работала и зарабатывала, жили нормально. Уважать мужа очень хотелось. Но не уважалось никак. И я на самом деле почувствовала, что с пропавшим к нему уважением исчезло и всякое влечение к нему как к мужчине. И по сей день не знаю, только моя это особенность или так бывает у всех, либо у многих представительниц слабой половины человечества?

Конечно, не каждый обладает талантами и способностями, и требовать этого от человека, наверное, несправедливо и даже жестоко. Но ведь то был не просто человек, а мой муж, мужчина, который всегда рядом. Может возникнуть законный вопрос: а зачем я сама выбрала такого спутника жизни? О, если объяснять это, то придется возвращаться к теме мезальянса и моего раннего брака, который был заключен не по уму, а как раз по глупости, абсолютной неопытности и по незнанию того, как нужно создавать семью. Вот все тараканы моей «неосторожности» и повылезали.

Заметила я в те годы за собой любопытное: мужчины, занимающиеся настоящим делом, профессионалы и умницы-специалисты привлекали отнюдь не только мое «общечеловеческое» внимание, но и женское. Скажу прямо и грубо: они меня притягивали. Насколько перестал быть интересен муж, настолько сильно я «заводилась» от настоящих, в моем понимании, мужчин. Но они мне казались недоступными, слишком хорошими для меня. Если точнее выразиться, то, по моему мнению, я была недостойна подобных мужчин. Они были предназначены для более правильных (умных, красивых) женщин.

Думаю, именно поэтому в рассказе такой персонаж оказался «в глухом разводе». Именно поэтому он был недосягаем для героини в качестве возможного спутника жизни, мужа. Это мое убеждение в том, что никогда рядом со мной не будет мужчины моей мечты, буквально кричало во мне.

Была ли в основе сюжета реальная история? Да, была. Нечто подобное случилось со мной. Даже очень похожее… Как и моя героиня, я билась над вопросом моральности-аморальности происходящего. Искала себе оправдания, объяснения. Вот в чем закавыка: нужны ли оправдания в ситуации, когда уже нет не только любви, но и уважения? Насколько аморален адюльтер, если не осталось никакого сексуального влечения к мужу?

«Надо было развестись», — скажет любой нормальный человек и будет прав. Кому надо сохранять умершие отношения?

Все так, да не так. Есть сложившаяся семья (отвлечемся от любви-уважения-влечения), есть подрастающая дочь, есть уклад, дом и прочее. Старый, как мир, вопрос: правильно ли все это рушить, тем более, не имея никакой внятной альтернативы? Одно дело, если тебя замуж зовет любимый человек. И совсем другое, когда никто не зовет, человек — не такой уж и любимый, и в случае развода ты остаешься одна с ребенком, который будет жить без папы по твоей милости. Сколько женщин стояли перед таким выбором? Боюсь, что несть им числа. И, как правило, выбирают они все-таки то, что стабильно и по-житейски осязаемо: дом и муж, у дочери папа.

Как только появился в моей жизни самый достойный человек на свете, как только пришла настоящая любовь, как только появилась реальная альтернатива… нет, это плохое слово!.. не альтернатива, а сама возможность счастливой семейной жизни во взаимной любви и уважении, я сразу же разрушила то, что было якобы «стабильно и правильно». Несмотря ни на что!

Значит, все упирается в возможность «другой жизни». И если есть возможность поменять жизнь «правильную», но постылую, на лишь обещающую счастье, надо рисковать идти навстречу переменам, как бы страшно ни было что-то разрушить. Правильно ли это? «Нет! — закричат блюстители морали. — Нельзя думать исключительно о своем счастье, нужно подавать правильный пример детям, и уж точно аморально из-за своих «люблю — не люблю» рушить семью. Семья — это святое! А женщина, которая ищет сладостных радостей, пренебрегая долгом, — развратница». Так диктует «мораль пани Дульской». Если кто не знаком с этой чудесной пьесой Габриели Запольской, очень рекомендую прочитать. Возможно, многие моралисты узнают в героине себя. Может, наконец, хоть немножко притормозят в своем лицемерии и ханжестве?

Так вот, по поводу «святости семьи»… Не исключено, что это одна из самых больших ошибок, вбитых нам в голову обществом и традициями. А потому большинство предпочитает грешить тихо и без огласки, сохраняя видимость счастливого домашнего очага, гармоничных отношений со своей «половиной» и являя собой пример во всех смыслах положительного/-ой мужа/жены. Ну и правильно, коли уж в «леваке» семья не светит. Зачем рушить без последующего строительства?

Что же получается? Все правильно? Греши, греши, только свет туши? Ага. Именно так и выходит. Об этом и рассказ. Вам не нравится такое положение вещей, такая… гм… мораль? Мне тоже не очень. Но я не вижу простого выхода из этой ситуации. А вы?

Чудовище, именуемое женским журналом, все время требовало пищи. Причем, довольно однообразной. Любовь, измены, любовники, треугольники… Иногда становилось даже скучно. Но читателям нравится, читатели хотят в стомиллионный раз получить «страсти с мордастями». А для любого печатного издания закон такой: чего хочет читатель, того хочет бог.

К тому времени я уже поняла, что не получится у меня поговорить с женщинами на серьезные темы. Не получится сделать то, о чем я мечтала… А мечтала я о журнале для взрослых и мудрых женщин, где можно было бы говорить о политике, о воспитании детей, о психологии, об отношениях с мужчинами (только без этой глянцевой пошлости, чтоб ее!)… Как мне популярно объяснили, подобный женский журнал не имел бы коммерческого успеха. Большинству баб подавай сладкие истории про «любофф», подробную информацию о новом антицеллюлитном креме и рекомендации о том, «как снова очаровать и соблазнить мужа». Вот так, милые дамы, думают о нас издатели и прочие коммерческие люди. Неужели они правы?