– Без сахара, – пояснила Гарибальди, – приготовлен на отваре кураги, поэтому сладкий. Только в следующий раз пей медленно. Ну, готова?

– К чему? – испугалась я.

Старушки схватили полотенца и бодрой рысцой двинулись к двери с надписью «Вход в бассейн».

Я не сдержала удивления.

– Неужели еще плавать пойдете?

Алевтина Валерьевна глянула на большие часы, висевшие на стене.

– Через десять минут занятие по аквааэробике. Я его так люблю! Хочешь попробовать?

– В другой раз, – поежилась я. – Вы просто атомная батарейка! Неужели не устали?

– Сегодня Рустам проводил облегченное занятие, – недовольно произнесла Гарибальди, – я даже не вспотела. Надеюсь, Марина в воде нас как следует нагрузит. Ты всегда такая бледная, или мне на ресепшен за помощью бежать?

– Все нормально, – пробормотала я.

Алевтина Валерьевна унеслась.

Я поковыляла к своему шкафчику и трясущимися руками взяла одежду. Нет, не создана я для спорта. Занятия в спортзале никогда мне не нравились, в школе я всегда норовила прогулять физкультуру. Разве можно заставлять свое тело делать то, что ему не хочется? Занятие у Рустама чуть не убило меня! И совсем не комфортно чувствовать себя самой неуклюжей среди женщин, младшей из которых зашкалило за шестьдесят. Но, похоже, в центр ходит много народа, несмотря на то, что рабочий день в разгаре, все шкафчики заперты, мне достался последний свободный.

От мыслей меня отвлек звонок телефона.

– Гони мерзавца Морозова в шею! – заверещала Раиса, едва услышав мой голос. – Он женат, у него брак с Илоной Качановой. Знаю я таких мужиков! Находят в провинции маленькую дурочку, живут с ней годик-другой, потом коленом ей под зад. Вот и Григорий Константинович, видимо, решил игрока на поле поменять. Похоже, законную супругу хочет турнуть, потому и к твоей Манюне клинья подбивает. Ну, тут он просчитался, Машенька не сирота из провинции, у нее большая семья, ее негодяю не отдадут.

Я молча слушала Раю. То, что в компьютерной базе не указано пока про смерть Илоны, меня не удивляло, она скончалась только вчера, сведения об этом не попали еще в документы. Но почему Емелина говорит только об одной супруге? Надо уточнить.

– Сколько раз Григорий был женат?

– Один. Терпеть не могу таких мачо! – не сбавила градус возмущения Рая. – Долго он в холостяках ходил, небось жил с разными глупышками, но отношений не оформлял. Зачем? Нет в паспорте штампа, нет и никаких обязательств. Потом дошло до гуляки: кто за ним в старости ухаживать будет? Вот он и завел юную жену. Рассчитал, что, когда сам превратится в дряхлую развалину, она будет в самом соку.

– Погоди, – остановила я кипящую от негодования Раису. – Ты уверена, что у Морозова была всего одна супруга?

– Многоженство в России запрещено, – объявила Емелина.

– Я не так выразилась. Он ранее не разводился?

– Нет, говорю же, такие…

– Ты можешь посмотреть сведения на Ларису Михайловну Козлову? – перебила я. – Запиши, пожалуйста, дату ее рождения и смерти…

– Ну ладно, – протянула Раиса. – А зачем тебе она?

– Просто сделай, – попросила я. – Сколько времени мне ждать?

– Компьютер на столе, пароли на вход в базы у меня есть, – удивилась вопросу Рая. – Я постоянно для Александра Михайловича такую работу выполняю. Ты же в курсе, полковник не дружит с научно-техническими новинками.

Я хихикнула. «Не дружит» – это мягко сказано. Дегтярев до сих пор не научился пользоваться электронной почтой. А теперь он еще и почти лишился мобильной связи. Недавно Маша, приехав из Парижа в гости, подарила полковнику сенсорный телефон, а его старую трубку, напоминавшую утюг, безжалостно выбросила в помойку. Причем не поленилась пойти ко въезду в Ложкино и швырнуть раритет в бак, куда дворники сваливают мешки с опавшей листвой, шишками и другой мусор.

– Распрекрасно знаю Дегтярева, – объяснила мне свой поступок Маня, – сейчас он восторг изображал, новый аппарат нахваливал, а сам только и ждет вечера, когда я уеду. Едва я стартую в аэропорт, Александр Михайлович ринется на кухню и вытащит из помойного ведра динозавра сотовой связи. Лень ему чему-то новому учиться.

И точно! Не успела Манюня сесть в такси, как я застала Дегтярева у черного полиэтиленового мешка. И радостно сообщила:

– Там только картофельные очистки.

Пришлось Александру Михайловичу пользоваться современной техникой. Две недели у него ушло на то, чтобы понять, как набирать номер и отвечать на звонки. Сейчас полковник осваивает функцию смс. Вообще-то я тоже не могу назваться компьютерным гением, но на фоне Дегтярева выгляжу просто Биллом Гейтсом…

– Слушай, как ты догадалась? – вывел меня из задумчивости голос секретарши Дегтярева. – Лариса была супругой Морозова и умерла от инфаркта.

– Теперь проверь еще кое-кого, – распорядилась я. – Записывай имена и фамилии…

Спустя короткое время выяснилась правда про остальных жен Григория Константиновича. У Валерии случился инсульт, у Ирины оторвался тромб, Наталью убила аневризма головного мозга, она умерла до приезда «Скорой».

– Обалдеть! – ахнула Емелина. – Все они были совсем молоденькими! Знаю, конечно, что можно и в юные годы умереть, но очень уж тревожная закономерность: свадьба девушки с Морозовым, небольшой период жизни в браке – и похороны. Да он просто Синяя Борода[7]! И он хитер, удалил из базы данные о женах. Явно нанял хакера, боялся, что кто-нибудь погуглит Григория Константиновича, обнаружит список несчастных и призадумается.

– Не такой уж он и умный, – возразила я, – биографию покойных чистить не стал.

– Очень странно, – продолжала Рая, – молодые женщины должны быть здоровыми. Ну ладно тромб, но инфаркт, инсульт… Почему никто из родителей не забеспокоился, не затеял расследования? Ну-ка, погоди! Ты торопишься?

– Нет, – ответила я.

– Скоро перезвоню, – буркнула Емелина.

Я привела себя в порядок, пошла к Татьяне, поговорила с ней, получила список антимигреневых продуктов, села в машину, услышала характерное посвистывание и увидела сообщение об эсэмэске. Текст выглядел странно – «Пуктс!». Отправил абракадабру полковник. Я захихикала и послала Дегтяреву всем известный значок «:))». Через секунду мой телефон зазвонил.

– Что за ерунда от тебя пришла? – поинтересовался Александр Михайлович.

Хороший вопрос от человека, который только что отправил загадочное слово «Пуктс».

– Это улыбка, – пояснила я.

– Чья? – не понял полковник.