воли улыбнулась я. — Не сошлись в выборе местожительства. Но Сунил вырастил дочь. И твоего сына тоже. У меня к нему претензий нет. Он и меня вырастил. Я узнала, что такое уважение, — и добавила: — Чужого выбора и чужих интересов.

— В семье не должно быть чужих интересов.

— Да что ты знаешь про семью! — сорвалась я на крик. На секунду. Но этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать на ресницах слезы. — Ты нас с Лешей предал. А раз предатель, всегда предатель, — сказала я это, правда, по-английски, но он понял.

Хотя, какое там! Если бы понимал, что делает, никогда бы не уехал.

— Мне очень жаль, что ты потерял деньги. Но как говорят в Иране, лучше деньгами от судьбы откупиться. Даже хорошо, что мы с Лешей просто ушли. Канули в лету. Я очень надеюсь, что жизнь без нас у тебя была хорошая.

Андрей молчал, но слушал. Или думал, что сказать. Хотя разговор-то совершенно бесполезный.

— Пришли мне время и место, — перебила я собственные мысли. — Я знаю, что это рабочий день. Не опоздаю.

И следом добавила второе “не”:

— Не провожай.

То ли в приказном тоне, то ли… Это была скорее просьба: тихая, но твердая. Мы все сказали друг другу. Все выяснили. Пазл сложился, но картинка в итоге не изменилась. Передо мной стоял чужой человек. Мы и были чужими, ведь родных не бросают. Никогда.

Цветы не виноваты — никогда и ни в чем. Они не выбирают, где вырасти и кому достаться в подарок. Мы просто обязаны о них заботятся, даже если ненавидим дарителя.

Я налила чужую воду в чужую вазу для чужого букета. Я его не ненавидела. Розы и Андрея. Повод для сильного чувство мелковат. Мне просто противно. Точно после поедания остывшей жирной еды.

Не мешало бы поесть перед сном, но мешает ком в горле, который я не могу позволить себе выплакать. Не дождется. Двадцать лет ждать, чтобы одним своим видом, одним словом довести меня до слез…

Нет, взрослые сильные девочки не плачут. А когда на глаза наворачиваются слезы, звонят подругам, чтобы услышать веское слово — ты дура. Можно и не набирать Романнин номер: могу легко воспроизвести ее речь перед зеркалом. Ну да, рожа типичной старой дуры. Идиотка ты, Марина, форменная!

Не нужно было встречаться. Надо было просто перевести американский документ на русский язык и пойти в паспортный стол. Или не пойти — действительно, ну какого фига мне нужен русский внутренний паспорт! Я всегда продлеваю загран вовремя и не планирую проводить в стране своего рождения больше десяти дней. Приехала же посмотреть балет — а в итоге сама хожу на задних лапках и перед кем — предателем, вольным, именно что вольным! Понимал, что делает гад, понимал…

Ну и я понимала, что ничего хорошего встреча не принесет. Так чего пошла в кафе? Убедиться в своих предположениях? А были иные варианты? Нет, он не сбежал от меня. Он уехал в своих интересах, требуя от меня забыть мои. Странно, что не сказал, что я его заставила уехать в Америку, а он, типа, сопротивлялся! Да, действительно ломался, но я его уломала — иного способа выйти из финансовой зависимости от дяди у нас не было. Наивность моя заключалась в том, что я свято верила в то, что Андрей тяготится дядей так же, как я. Ошиблась. Его все устраивало. Да, напрягали терки по поводу выбора жены, но Андрей считал, что у родственников перегорит. А в чем жена неправильная? В том, что нищая? Так у меня был реальный план, как законно разбогатеть! Уехать из страны, где все схвачено. Из страны — торговой лавки, а именно такой Россия была в конце девяностых.

Просто Андрей не дорос до таких решений, как профессиональная эмиграция. Не дорос и до мужа и, тем более, до отца. Женился, потому что друзья вокруг женились, и он не хотел отставать. Стал отцом, потому что так получилось… Вот оно, простое объяснение всему: из-под дядиной юбки выбраться не сумел. Будем считать, что я забрала ребенка и одна переехала в Штаты, будем так считать — чего же проще!

Я смотрела на экран телефона: на нем светилось фото ужина. Спаржа, тушеная морковь, жареный картофель, кусок говядины. Понимаю, Алекс хотел, как лучше — не думал, что мать голодная. Хотел доложить, что они справляются без моего надзора. Тогда и я справлюсь. Обязательно справлюсь. Сама с собой, с собственной слабостью.

Просто устала от перелета. Смена часовых поясов расшатала нервы, да и вообще тяжелая акклиматизация — из двадцати пяти попасть в плюс пять не так уж и легко. Завтра будет лучше, завтра буду другим человеком. Не дам раскрутить себя на нервы, которые бывший муженек так ловко наматывает на… На железный зуб, который на меня имеет, а не на то место, о котором вы могли подумать…

Позвонил, как увидел пост от Даши. Значит, подписан на соцсети, а сидит с левого аккаунта, чтобы не засекли, кто не надо. Тут же набрал знакомый номер, чтобы не передумать на утро? Или день не задался и решил добить его окончательно? Или вдруг испугался, что я упорхну, не дав поводить себя мордой об стол.

Я его бросила! Променяла на другого мужика! Вот оно как… Не он собрал монатки и свалил, свалив на меня всю заботу о маленьком ребенке, чтобы самому развлекаться с бабами на дядины деньги. Я — плохая. Ну кто б сомневался!

Я действительно плохая. Плохая я, потому что не люблю себя, треплю себе нервы и порчу себе отпуск. Это у Андрея должно быть плохое настроение. Не получилось увидеть меня побитой собачкой у хозяйского сапога. Я сказала, что буду жить и работать в Америке, и стала жить и работать. Главное, конечно, жить — с хорошими друзьями, с достойным мужчиной рядом, с высокооплачиваемой работой, с высокой самооценкой, которую Андрей обязательно загнал бы под плинтус.

Ну как можно о таком мужике жалеть?! Скажи, кто твой друг… Такой же вор: один без зазрения совести увел “новую машину” у матери-одиночки, а другой забрал мое сердце и веру в любовь и выкинул на помойку в Питере. Да, поиграл с ним немного и отфутболил…

Зачем? Зачем я только приехала к нему…

Глава 7. Дождь в душе

Я почти не спала ночью: ничего не делала, не вылезала из-под одеяла, просто лежала с закрытыми глазами, горя желанием закрыть заодно и