– Тогда пошли в то кафе, которое ближе всего.

Мимо нас проходит Себастьян, но делает вид, что не замечает меня. Он так отчаянно старается не смотреть в мою сторону, что опять спотыкается.

– Кажется, кто-то на меня обиделся, – замечаю я, провожая его взглядом.

Мы направляемся в сторону ближайшего кафе на углу. Перед входом надеваем на лицо маски и дезинфицируем руки.

– Добрый день! Столик на двоих, на террасе, пожалуйста, – говорит Вал официанту, и нас сажают в конец террасы за милый круглый столик с плетеными стульчиками.

– Это был тот айтишник?

– Ага, его зовут Себастьян.

– Ну, вообще, айтишники умные, думаю, он знал, что у него нет никаких шансов с тобой.

– Почему это?

– Да брось, рядом с таким Себастьяном ты покроешься плесенью от скуки.

– Да, мой вариант – взрослый сводный брат, которому чихать на меня. Я точно создана для счастья! – с сарказмом произношу я.

Валентин хмыкает.

– Я бы не сказал, что ему чихать на тебя.

– Абсолютно, иначе бы он никогда не поступил со мной так, как поступил.

– Может, в его голове это было единственным правильным решением?

– А может, он просто чертов трус?

– Это тоже… Но ему абсолютно точно есть до тебя дело.

– Вал, ты бы видел, как вчера он пытался сказать нет моей стажировке! Сопротивлялся из последних сил.

– Это говорит о том, что ему не пофиг, – заявляет мой друг и замолкает.

К нам подходит официант с меню. Валентин его даже не открывает.

– Стейк и картошку, пожалуйста. Ты что будешь? Салат и стейк?

– Да, и принесите, пожалуйста, воды.

– Конечно, мадемуазель.

Официант забирает меню и удаляется. А Валентин стаскивает с себя толстовку и продолжает:

– Если бы ему было все равно, он бы сказал: «Конечно, Марион. Приходи ко мне на стажировку! Ведь это меня нисколечко не колышет»… А он рвал и метал, да?

– Да…

– Все потому, что видеть тебя каждый день в такой юбочке и с такими ножками довольно сложно.

– Я купаюсь в его злости, – признаюсь я и смотрю Валентину в глаза. – Мне так нравится его бесить. Ничего не могу с собой поделать.

– Получай удовольствие, детка.

Нам приносят воду и корзинку с хлебом. Я хватаю кусочек багета и с наслаждением ломаю хрустящий хлеб пополам.

– Когда ты вообще втюрилась в него? – неожиданно спрашивает Вал. – Я имею в виду, когда осознала свои чувства? Я никогда не спрашивал, но мне стало искренне интересно, как долго это длится.

Я задумываюсь… Любовь к Алексу расцветала в моем сердце постепенно.

– Знаешь, Вал, не было такого, что я увидела его, и во мне сразу проснулась любовь к нему… вовсе нет… – Я замолкаю, стараясь проанализировать свою жизнь.

Я живу очень долго с этой любовью, но она точно не случилась со мной в нашу первую встречу. Эстель часто говорила, что Алекс – красавчик. И куда бы он ни пошел, чтобы ни сделал, красавчиком его назовут везде и всюду. И я с ней полностью согласна.

– Я первый раз увидела его в ресторане. Антуан пригласил нас с мамой на ужин, на котором, по классике жанра, они объявили о своем решении связать себя узами брака.

Валентин разливает воду в наши стаканы и внимательно меня слушает.

– Эстель в то время жила в Штатах, поэтому на ужине не присутствовала. Мне было двенадцать лет, на мне было мое лучшее платье, нелепое каре, да и мой колючий взгляд тоже был при мне, если тебе интересно, – со смешком добавляю я. – Алекс опаздывал, а когда появился, у меня возникло ощущение, что на землю спустилось солнце в его лице и все вокруг заиграло новыми красками, озаренными его сиянием. Звучит тупо, но именно так все и было.

Я беру стакан в руки и делаю неторопливый глоток. Я так отчетливо помню нашу первую встречу. Его голубые глаза весело сверкали, полные губы были приподняты в плутовской улыбочке. Он пришел с опозданием в сорок минут и тут же отпустил шуточку. Мама расхохоталась, Антуан улыбнулся, а я… я подумала, что Алекс очень красивый. Я бы даже сказала, слишком. Нет, не той смазливой красотой, по которой тащатся девочки-подростки. Алекс и тогда уже был мужчиной. Высокий, широкоплечий, в стильном деловом костюме. Светлые волосы пребывали в аккуратном беспорядке, он сразу взъерошил их, придавая своей внешности более небрежный, но безумно притягательный вид. Когда он улыбался, на щеке, словно играючи, появлялась ямочка. Я разглядывала его… Алекс был очень красивым и чертовски обаятельным, а после моего отца я не доверяла красивым людям. Поэтому смотрела на него с подозрением, ожидая подвоха. Все ждала, когда улыбка пропадет и он покажет свое истинное лицо. Этого в тот вечер так и не произошло.

– Он тогда много шутил, привлекал всеобщее внимание и даже умудрился насмешить меня, несмеяну, целых два раза. Он был такой беззаботный. Баловень судьбы, – продолжаю я рассказывать Валентину.

– Все случилось в первую же встречу?

– Нет, конечно. Мне было двенадцать, ему двадцать семь лет…

Я проваливаюсь в воспоминания девятилетней давности. Помню, как мы выбирали десерт. Алекс задумчиво постукивал пальцем по подбородку.

– Да, непростой выбор. Что думаешь, Марион, тирамису или шоколадное фондю?

Признаться, в моей голове стоял тот же вопрос. И я не знала, какой выбор сделать. Алекс усмехнулся в своей фирменной манере и предложил:

– Давай я возьму шоколадное фондю, а ты тирамису, и мы с тобой немного поделимся? Что скажешь?

Он казался таким расслабленным, таким влюбленным в жизнь. Он смотрел на меня с улыбкой, и уголки моих губ сами по себе приподнимались, отвечая на нее, улыбаясь в ответ.

– Отличная идея, – заключила я, и мы так и сделали. Только вот Алекс съел меньше половины своего шоколадного фондю, а я так увлеклась, что практически не оставила ему тирамису. Мне стало неловко и даже капельку стыдно. Он подмигнул мне и постучал по своему животу.

– Ты только что сделала мне одолжение: поверь, отрабатывать в зале лишние калории никому не доставляет удовольствия. Давай ты доешь все тирамису, и я со спокойной душой сегодня усну, не думая о завтрашней тренировке.

И я доела, в конце довольно облизнув ложку, а после прикончила еще и фондю. Мама, качая головой, начала было лекцию о вреде чрезмерного употребления сахара. Но Алекс очень удачно сделал комплимент ее платью. Она рассыпалась в благодарностях, а он в очередной раз мне подмигнул. Александр-Антуан дю Монреаль покорил меня в тот вечер.

– В ту первую встречу он скормил мне два десерта, – со смешком говорю я Валентину. – Знаешь, даже странно, но Алекс никогда не был для меня братом. Сидя с ним за одним столом, уплетая два десерта, я не думала: «Как круто, что этот клевый парень стал моим братом». Таких мыслей не было.