Я делаю вид, что не замечаю Алекса, просматриваю всякую ерунду на ноутбуке, но с очень серьезным и сосредоточенным лицом. Молча намекая, что ему стоит уйти.

– Перекуси, – бросает Алекс.

– Я не голодна.

– Я знаю, что ты наверняка не позавтракала.

– Да что ты, откуда такая уверенность?

– На тебе тонна косметики. У тебя явно не осталось времени на завтрак, – самодовольно заявляет он.

– На мне все две тонны, Алекс. Хотелось произвести хорошее первое впечатление на твоих сотрудников, – как ни в чем не бывало отвечаю я. Если он думает, что меня заденет фраза про массу косметики, то глубоко ошибается. Меня так просто не проймешь.

– Тогда поешь.

– Я не собираюсь есть еду, которую заказала для меня твоя ассистентка…

– Сок и pain aux raisins[9]. Я купил все это в соседней буланжери[10]. Помнится, ты не фанат омлетов.

На мгновение я теряюсь. Он протягивает мне пакетик с моей любимой булочкой. Мало того, что он запомнил, так еще и пошел и купил ее мне. Во мне взрывается вулкан негодования и злости. Я с силой захлопываю крышку ноутбука. Терпеть его игру в «горячо-холодно» я больше не намерена.

– Какого черта?

Алекс сидит вплотную ко мне, но даже не поворачивает голову в мою сторону.

– Какого черта ты покупаешь мою любимую булочку и еще и приносишь мне ее, как какой-то мальчик на побегушках? Я уже молчу о том спектакле, что ты устроил при Себастьяне! «Наш стажер будет обедать со мной и Натали»! – гневно выплевываю я.

– А тебе обязательно всем подряд строить глазки? Нельзя посидеть хоть две минуты спокойно, не привлекая всеобщее внимание? – спокойно спрашивает он.

– Что?! Ты думаешь, я специально? Ты вообще нормальный? – ору я, не в силах сдержаться.

– Марион, не кричи. – Алекс опускает свою маску и смотрит мне в глаза. Выражение лица до тошноты спокойное, уравновешенное. Бесит.

– Не кричи?! – Я еще сильнее повышаю голос. – Да кто ты вообще такой? Ты совсем с ума сошел? – От бессилия и от злости я бью его по плечу. – Как ты вообще смеешь так себя вести со мной?! Кто дал тебе право?! – Мой крик эхом отлетает от стен, я вновь замахиваюсь на него, но он ловит меня за запястье и останавливает.

– Вот поэтому я и думаю, что нам не стоит работать под одной крышей. Очевидно, ты вновь рисуешь себе сценарий, которому не суждено сбыться, и злишься.

Я чуть ли не лопаюсь от возмущения и сверлю его гневным взглядом.

– Какой еще сценарий, Алекс? По-твоему, я мечтаю вновь раздвинуть перед тобой ноги, а на следующий день услышать, что это было ошибкой? Приди в себя! – Я вырываю руку и сквозь зубы выплевываю: – И не смей ко мне прикасаться, понял? Не смей приносить мне тупые завтраки! – Я хватаю бутылку и швыряю ее в мусорную корзину, а за ней и чертову булку. – Не смей ревновать, когда какие-то себастьяны просят у меня номер. Не смей косо смотреть на Валентина. И не смей меня отчитывать и воспитывать. У тебя нет никакого права на это! А твое мнение будет последним, которым я поинтересуюсь, понял? Просто отвали от меня!

Я тяжело дышу, но нахожу в себе силы отвернуться от него. Открываю ноут, давая понять, что на этом разговор окончен. Мне вовремя приходит на почту имейл от Анны с документами, которые надо проверить, и теми, что нужно распечатать. Но Алекс не двигается с места. Я чувствую плечом его плечо и с силой прикусываю губу, чтобы вновь не начать орать на него. Мое терпение дало трещину, и я злюсь на саму себя за такую истерику. Как маленький ребенок, честное слово.

– Мне надо работать. Уходи, – грубо бросаю я и не смотрю на Алекса, но чувствую его назойливый взгляд.

Он продолжает молча пялиться на меня. От его взгляда я вся покрываюсь мурашками.

– Ты заслуживаешь человека намного лучше меня, – произносит он тихо и резко встает со стула.

Я не выдерживаю и отрываю глаза от экрана. Смотрю, как его силуэт удаляется вниз по коридору. Три года назад я бы побежала за ним, чтобы догнать и сказать, что он самый замечательный человек на земле. Что он лучший из лучших. Я именно так и бегала, пыталась ему это внушить, наивно думала, что у меня получится… Я была готова на все. Абсолютно на все. Уничтожение своей гордости – лишь малость по сравнению с тем, чем я была готова пожертвовать ради него. Но он всегда меня отталкивал. Что бы я ни сделала, как бы ни старалась. Он всегда говорил мне нет. Нет так нет. Той девочки, которой я была три года назад, тоже теперь нет. Он больше меня не растопчет. А я больше не буду пытаться его спасти. Пусть катится к черту.

* * *

Я сижу над кипами бумаг. Анна не дает мне расслабиться, я рассортировала все что могла, отсканировав, по ощущениям, документацию всего офиса. Но это даже хорошо. Пока я занята, в голову не лезут всякие непрошеные мысли. Жалею, что не взяла с собой даже шоколадный батончик. Чем я только думала, когда собиралась утром на работу? Ноги ноют от ходьбы в неудобной обуви. Живот ноет от голода. Чувствую, что раздражение растет и что готова наброситься на кого угодно с потоком ругательств и претензий. Поэтому решаю сделать передышку. До начала обеда всего лишь полчаса, я выполнила все задания, поэтому сажусь за стол с чистой совестью.

Беру телефон в руки и пишу Валентину.

«Я готова убивать!»

«Это ж твое обычное состояние, нет?»

«Был бы рядом, я бы тебе врезала…»

«Тогда круто, что я скоро буду?»

«Что? Как это?»

«Пообедаем вместе? Я знал, что тебе будет там скучно, и решил составить компанию. Принял душ, сейчас выйду и поеду».

«Ты просто меня спасаешь… Хотя меня на обед позвал айтишник из компании».

«Симпа? Если что, я могу не ехать».

«Нет, что ты. Приезжай! Мы друзей на члены не меняем».

«Не знаю насчет тебя, но моя гетеросексуальная сущность уж точно».

«Ой, да ладно. Вот скажи, если сам Райан Гослинг захочет переспать с тобой, ты скажешь ему: “Прости Райан, но я по девочкам”?»

«Когда дело касается Гослинга, то все по Гослингу!»

Я усмехаюсь, и он добавляет:

«Так и быть, 98 % гетеро и 2 % оставлю красавчику Райану».

«Ты бы кинул меня ради него, да?»

Валентин присылает фотографию Райана топлес.

«Определенно».

«Я так и знала, вот она, твоя дружба!»

«Детка, поверь, он одержал нечестную победу».

«Хочешь сказать, я круче Гослинга?»

«Я хочу сказать, что сиськи Райана я видел, а твои нет… Один нюд – и все может измениться!»