Мадинка пришла в каморку, когда спали и начальник поселения, и стражники, и заключённые, только Рысь да ещё несколько караульных охраняли каждый свой барак, но в отличие от сослуживцев, «кукушонок» себя несчастным не чувствовал.

— Ты прям как капуста! — хихикнул парень, выпутывая девушку из лишней одежды.

— Да погоди ты, — Мадинка игриво шлёпнула его по руке, — дай хоть отогреюсь.

— Чаю налить? Или спирта?

— Ты же знаешь, я не пью, а от чая только приспичит в неподходящий момент.

— Вчера у Васки тебя не спичило? — не сдержался Рысь. И понял — зря: Мадинка, взявшаяся было за валенок, опустила обутую ногу и встала с топчана.

— Ревнуешь, что ль?

— Ревную, — признался Рысь и глухо добавил: — Очень. Не хочу, чтобы ты к другим ходила.

— А ты укради и женись, — усмехнулась девушка, сразу став чужой и какой-то… злорадной.

— Вот и украду, — буркнул парень, благоразумно «прослушав» остаток предложения. Мадинка ему нравилась, но не с продажной же девкой семью заводить? — У меня отпуск в первозвоне, давай вместе рванём?

— Я бы сейчас рванула.

— С ума сошла! Там вьюга! — видя, что рыжая снова шутит, караульный со смехом привлёк её к себе, но в грудь ему решительно упёрлась ладошка.

— Вьюга следы надёжно укроет, ни одна собака не возьмёт. Утро будет ясным, а через две недели — оттепель, — Мадинка внимательно посмотрела ему в глаза снизу вверх. — Ах да, ты же человек. Мне чутьё по наследству досталось. Как и дар приворота. Я хотела по-хорошему, Рысь. Но ты такой же, как все.

Внезапно у Рыся закололо сердце. Так сильно, что даже крикнуть не смог. Он прожил ещё несколько секунд, чтобы услышать:

— Мне было восемь, когда соседи ворвались к нам. Из-за этого, — девушка отвела прядь за слегка заострённое ушко. — У мамы были длиннее, а волосы — как лён. Если бы не он, я бы с ними висела.

Обтерев стилет, Мадинка деловито обшарила труп, сняла с пояса связку. Ключ от ворот она уже раздобыла. А кандалы несложно открыть клинком, коли опыт есть.

…Утро выдалось ясным и безветренным.

Всего из барака сбежали восемь каторжан — звено Зверя с ним самим во главе, а ещё пропали Мадинка и Рысь. О пособничестве и не думали, искали трупы: на поселении и за стеной. Но нашли одного Рыся. Парень не выглядел испуганным, скорее, удивлённым. Точный глубокий удар прямо в сердце, какой можно нанести только с очень близкого расстояния.

— От… шалава, — бригадир поднял на руки окоченевшее от холода тело и, припадая на обе ноги от тяжести, понёс в казарму. Там, в тепле, хоть глаза закрыть можно будет.

Спустили собак, но те лишь бестолково вертелись на месте, вопросительно оглядываясь на хозяев. Следа собаки не чуяли.

* * *

Обширное половодье занесло в Истринку нырка.

— Небось из Вельги притащило, — сообщил водяной, выбросив утопленника на берег. — Приберите-ка его, мне здесь топляки не нужны.

Аватар видел труп второй раз в жизни, но особой брезгливости не испытал, хотя кое-кто из старших стражников наотрез отказался заходить в тюрьму, куда временно перенесли тело, пока не уберут в ледник.

А что такого противного в человеке? Был живой, теперь мёртвый. Ну да, посиневший и разбухший, поеденный рыбами — так ведь это естественно для утопленника. При жизни он был мужчиной роста чуть выше среднего, худощавым, но жилистым, с широкими кистями рук, где-то потерял половину зубов и ухо. Внешних повреждений не обнаружено… Почти. Ладони и запястья с внутренней стороны изрезаны, особенно пальцы, как будто перед смертью человек цеплялся за что-то острое.

Например, за расколовшийся под ним лёд.

Одежда простая, из грубой некрашеной ткани… Стоп!

Стражник отогнул воротник. С внутренней стороны на нем расплылось густое чернильное пятно, и даже можно было угадать цифру — то ли единицу, то ли семёрку.

Арвиэль попытался обратить на это внимание Берена, но наставник лишь досадливо отмахнулся и велел помыть руки: он сообщил о происшествии в Стрелецк, однако из центра ответили в духе водяного с уточнением «где-нибудь».

Мёртвого прибрали не «где-нибудь», а на кладбище. В могиле без имени.

Об утопленнике вскоре забыли. Паводок сцепил Истринку и Вельгу коридором разлившихся стариц, по которому в маленькую речушку заплыл сом — здоровенный!

Что там какой-то труп?

* * *

Вода спала быстро, и сом освоился в речушке как у себя дома. Одни говорили, мол, в нём две сажени, другие поднимали планку аж до трёх, но поймать хотели все. Дядька Водник перегородил реку, чтобы рыбина не ушла от города, однако помогать кому-либо наотрез отказался, ухохатываясь над ловцами из ивовых зарослей. А сом, почувствовав такое внимание к своей особе, обнаглел: дразнился широкой блестящей спиной, часами бродил вокруг наживки, а потом вдруг залегал на дно, ловко снимал живца с крючка, рвал прочнейшую лесу.

Так никому и не дался.

К концу ледохода горожане попрятали куртки, а Прокопий разрешил стражникам плюнуть на мундиры. В последние полгода капитан всё меньше соответствовал должности: переложив на Берена ответственность за город, он не расставался с бутылкой.

На реку Арвиэль пришёл вовсе без рубашки, вынудив одиннадцатилетнюю Берту смущённо спрятаться за своих овечек.

— Какого шушеля?! — возмутился парень, увидев, что любимое место под ветлой занято. — Курваляй ных баргуза отсюда!

— Щаз! — Эртан напрягся, подсёк и выудил на берег трепещущего, жирненького золотого карася.

«Это мой карась!» — чуть не заорал аватар, но вовремя спохватился.

— Это моё место!

— Ты табличку с именем видишь? Я — нет.

— Табличку завтра приколочу, и радуйся, если не к твоей башке!

— Ты у нас стрражник? — спокойно осведомился Эртан.

— Ну!

— Вот и охрраняй моё ведрро! Га-га-га!

Рассвирепев, аватар подошёл к поганцу вплотную.

— Сейчас же забирай своё ведро, сматывай удочки и вали отсюда!

— Во! — Арвиэлю под нос ткнулась когтистая дуля. — Ух ты, вон он!

Ведро описало красивую дугу и бултыхнулось на середину реки, треснув по спине сома, так некстати вылезшего подразниться. Освобождённая рыба порскнула в разные стороны серебристыми росчерками. На глазах зеленея, как петрушка, Эртан медленно поднялся, и секундой позже аватар сидел на своём законном месте под ветлой, часто моргая после нехилого такого толчка.

Раньше Арвиэль просто начистил бы орку морду, но стражник этого сделать не мог. Зато другое — очень даже. И капитана в городе нет!

— Ты арестован за нападение на должностное лицо, — прошипел Арвиэль в орочье ухо, уже сидя верхом на поверженном мордой вниз степняке.