Стоило об этом подумать, и на душе стало уютно и тепло. Юля даже поморщилась – чего только не придёт в голову! Может, она невольно начала дышать с ним в такт, иначе как ещё объяснить эти нелепые мысли?

Удобно устроившись на диване, Юля переключала каналы. Ложиться ещё было рано, всего лишь девять вечера. Но и занять себя было совершенно нечем. Открывать компьютер не хотелось – глаза и так болели. В душе шумела вода – Ливарский, кажется, решил вылить на себя годовой запас. Конечно, ему экономить не надо. Сейчас стоит там, под душем, и выливает на себя литры своих дорогущих гелей, размазывая по груди… Юлю бросило в жар. Так резко, что она замерла, прислушиваясь к себе. Помотала головой, прогоняя слишком реалистичную картинку, и с силой надавила на кнопку ни в чём не повинного пульта, выключая телевизор.

Когда Никита вышел, она уже погасила свет и лежала, отвернувшись к стене. Затянув пояс халата, он тихо прошёл на кухню, налил кофе, который давно успел остыть, и, бросив последний взгляд на свернувшуюся коконом фигурку, скрылся в спальне. И только тогда Юля повернулась на спину и глубоко вздохнула – из ванны отчётливо пахло горячим паром и кремовой ванилью. «Терпеть не могу ваниль!» – подумала Юля, поморщившись, но, вновь поворачиваясь на бок, не удержалась и вдохнула, наполняя лёгкие неуловимым, нежным ароматом.

Вчерашняя бессонная ночь не могла пройти бесследно. Так думал Никита, второй час крутясь на постели в тщетной попытке поймать ускользающий сон. Вчера виновницей бессонницы была Юля и её кексы, сегодня… С неохотой Никита признавал, что сегодня соседка по квартире тоже занимает слишком много мыслей, не позволяя спокойно уснуть. Она выглядела такой забавной в своём желании поставить его на место, так очаровательно злилась, что доводить её стало новым развлечением, которым Никита не хотел пренебрегать. Последние дни и так были невыразимо скучными, так отчего отказывать себе в такой малости?

Стоило подумать об этом, в голове тут же возникла картинка: разгневанная девушка с глазами цвета грозового неба и густыми волосами, руки к которым так и тянулись. Намотать бы их на кулак и потянуть вниз, заставляя её выгнуть шею. Коснуться губами кожи… Никита резко повернулся на живот и крепко обхватил подушку. Чего только не придёт в голову от недосыпа!

Никита признавал, что в последние пару лет был неразборчив в сексе, но виниться в этом было не перед кем. У него давно не было серьёзных отношений, слишком болезненным оказался последний разрыв, а девочки из клуба… Для Никиты все они были пусть и не на одно лицо, но во многом совершенно одинаковые. Юля была другой. Не лучше и не хуже, просто другой. С такой одной ночью точно не ограничилось бы, к тому же потом работать вместе. Ни один секс не стоит потери квалифицированного сотрудника, а потерпеть неделю без него точно можно. И кто вообще сказал, что он хочет именно её? Может, это сказывалось внеплановое заточение, чувство опасности и инстинкт продолжения рода? Она себя вообще в зеркало видела? Прежде чем её в люди выводить, на месяц в спа запереть придётся, чтобы не стыдно было. Стоило вспомнить её ужасные растянутые штаны и неопределённого цвета футболку, как беспокойство тут же улеглось – будь на месте Юли любая другая женщина, он бы тоже наверняка попытался представить её голой. Ничего удивительного, просто привычка. С этими мыслями успокоенный Никита наконец уснул.

Юля твёрдо решила, что больше не позволит себе никакой неряшливости в одежде. Его вчерашний вид был, как оплеуха, оглушительная и болезненная. Поэтому сегодня пришлось встать за полтора часа до будильника, и в сумерках зарождающегося утра разложить все вещи, которые привезла Маринка, на диване. Придирчиво их рассмотрев, Юля нахмурилась: подруга оказалась в своём репертуаре – пара невероятно сексуальных платьев, о которых сама Юля и думать забыла, несколько комплектов белья и одежды для сна, джинсы, рубашка, свитшот, блузка, в которой Юля была вчера и даже леггинсы с топом. Куда их надевать здесь – Юля вообще не представляла. В конце концов выбор пал на единственное приличное платье, которое надо было погладить. Пепел розы – нежный и в то же время строгий цвет, прямой крой, юбка до колена и рукава три четверти. Оно было куплено на распродаже год назад, но тогда Юля не смогла в него влезть, надеясь, что похудеет. А потом просто забыла. Знать бы, что было у Маринки на уме, когда она собирала этот безумный гардероб?

Постоянно прислушиваясь – не проснулся ли ещё Никита, Юля шустро собрала одежду, убрала постель и направилась в ванную, надеясь, что год тренировок прошёл не зря. Платье село, как влитое, никакого декольте и скромный вертикальный вырез от ямки между ключиц, который заканчивался прямо над ложбинкой между грудей. Привстав на носочки, Юля вздохнула – каблуки, конечно, добавили бы уверенности и стиля образу, тапочки с котами явно не подходили. Значит, придётся весь день ходить босиком, хорошо хоть, Маринка догадалась засунуть новую упаковку колготок.

Утюга у Никиты не нашлось. Юля потратила драгоценные двадцать минут на методичное изучение содержимого шкафов в коридоре, но все они были заняты одинаковыми коробками или одеждой в чехлах из химчистки. «Чёртов аккуратист!» – думала Юля, вновь возвращаясь в ванную и крутясь перед зеркалом. «Никогда не поверю, что он не гладит, наверняка, утюг в спальне держит». Ничего не оставалось, кроме как попытаться разгладить плотную ткань влажными руками и надеяться, что это всё равно лучше, чем ходить в блузке и домашних штанах.

Никита выбрался из своей берлоги через пять минут после звонка будильника. Не глядя в Юлину сторону, буркнул что-то неразборчивое вроде приветствия и скрылся в ванной. Пока он мылся, она десять раз закидывала ногу на ногу, репетировала надменный взгляд и рассматривала себя в отражении стойки, но стоило повернуться дверной ручке, и Юля тут же уставилась в окно, рассеянно покачивая ногой в воздухе – на высоком барном стуле было совершенно неудобно сидеть в этом платье – она постоянно соскальзывала и старалась никак это не показать.

Никита вышел, на ходу размышляя о том, что стоит отметить на сегодняшнем собрании и на что следует обратить внимание в первую очередь, и вдруг остановился, разглядывая незнакомку за барной стойкой. Взгляд оценивающе пробежался от изящной ступни в чулке телесного цвета, по тонкой лодыжке, которую легко можно было обхватить рукой, к изгибу икры. Дальше ноги скрывались под юбкой, зато можно было отчётливо разглядеть весьма аппетитное бедро, тонкую талию и высокую грудь. Чётко очерченные губы, накрашенные матовой