— Скользко, да? — спросил у кота Таенн. Тот снова мяукнул. — Странная штука…

— Но для чего она нужна? — резонно спросила Айрин. — По-моему, в этом нет смысла.

— А, по-моему, есть, — возразил Таенн, стаскивая с себя рубашку. — Лежа на такой штуке, можно загореть очень быстро и очень ровно. Если, конечно, кожа позволяет. Если кожа светлая, то можно очень быстро сгореть.

— Всё равно не понимаю, — покачала головой Айрин. — Дом, плита[2]…

— И это еще не всё, — гордо улыбнулся Таенн. — На море посмотри.

Айрин посмотрела. Нахмурилась. Подошла поближе к воде, пару минут стояла неподвижно, словно что-то прикидывая или считая.

— Двенадцать, — пробормотала она. — Двенадцать камней. И все на одинаковом расстоянии друг от друга… Таенн, это ведь тоже кто-то построил?

— Молодец! — искренне похвалил Таенн. — Именно что построил. Вот только тут, смею тебе заметить, никто и ничего не строит… обычно. А эта штука, — он замялся. — Понимаешь, у меня странное ощущение. Это место, оно не подпускало меня к себе. Я тысячу раз проходил мимо, и оно было словно скрыто маревом. Я не видел, что здесь. А увидел — совсем недавно. Незадолго до того, как тут появилась ты.

Айрин всё еще смотрела на море.

— Ты не знаешь, что это всё такое? — Таенн оглянулся. — Ну или, может, ты что-то помнишь?

— Нет, — покачала головой Айрин. — Я тут никогда не была. Ни разу в жизни. Но… Таенн, у меня странное ощущение, — призналась она.

— И какое?

— Уходить не хочется. Можно, мы тут еще побудем?

— Можно, конечно, — Таенн улыбнулся. — Я тоже хотел тут побыть. Водички прихватил, лепешки, виноград. Вон там, в сумке. Пошли купаться? Сейчас еще один фокус покажу.

* * *

Фокус, показанный Таенном, на первый взгляд оказался прост и незамысловат — вода в каменном заливчике оказалась гораздо спокойнее и теплее, чем в море. Они с огромным удовольствием плавали почти полтора часа, прыгали с камней в воду (Таенну, к слову сказать, лучше всего удавались «солдатики» и «бомбочки»); потом Айрин приметила в камнях целое семейство крабов, и они некоторое время наблюдали за крабами, которые показались Айрин забавными; потом выбрались на берег и улеглись обсыхать на согретой солнцем стеклянной плите.

— Винограда хочешь? — спросил Таенн, когда они уже полностью высохли. — Или снова купаться?

— Винограда хочу. И еще я бы от вина не отказалась, — Айрин села, зевнула. — Но за вином нужно обратно, у нас ведь только вода.

— Вино не кровать, это быстро, — непонятно ответил Таенн. Вытащил из сумки стеклянную бутыль с водой, и, поднеся ее поближе к лицу, произнес: — Трансфигураторы Биголя, на вино замените, пожалуйста… какое, красное или белое? — спросил он Айрин, отворачиваясь от бутылки.

— Белое, — растерянно ответила та.

— Белое, мускатное, — уточнил Таенн. — Спасибо. Нет-нет, стаканы у нас есть, не нужно. Благодарю еще раз. Айрин, доставай стаканы.

— А Шилду водички можно? — спросила Айрин. Кот, услышав свое имя, тут же возник откуда-то из-за камней. То ли охотился, то ли спал, пока они плавали. — Жарко тут всё-таки.

— Во второй бутылке вода, а стаканов у нас три, — сообщил Таенн. — Конечно, налей, он набегался, так что точно пить хочет. Так… и виноград розовый. Слушай, ты уверена, что это место точно никак не связано с тобой?

— Уверена, — Айрин поставила перед котом стакан, и тот принялся лакать воду. Видно было, что пить из стакана ему нравится гораздо больше, чем дома из мисочки. Надо будет ему выделить чашку, подумалось Айрин, а еще можно попросить у трансфигураторов какой-нибудь особый карандаш или фломастер, и написать на чашке его имя, чтобы все знали — это особая чашка, чашка ее кота.

— Я не просто так спросил, — Таенн разлил вино по стаканам. — У меня стойкое ощущение, что вы с этим местом как-то связаны. Ничего не могу с этим ощущением поделать, понимаешь? Потому и спрашиваю.

— У меня тоже появилось ощущение, что это место связано со мной, — подтвердила Айрин. — Но я, к сожалению, ничего не помню. Совершенно ничего. И… Таенн, а может так быть, чтобы место оказалось связано, а человек в нем ни разу в жизни не был?

Таенн задумался. Отхлебнул из своего стакана.

— Наверное, может, — с сомнением в голосе произнес он. — Но я с таким никогда не сталкивался.

— Слушай, давай допьем то, что у нас уже налито, и пойдем, посмотрим, что там, в доме? — предложила Айрин. — Интересно же. Сходим?

— Сходим. Я и сам хотел это предложить…

* * *

В доме, кроме обломков каменных стен, ничего не было — очертания помещений можно было лишь кое-как угадать, но не более. Довольно странный дом.

Первая часть, предназначенная, видимо, для жилья, поделена на комнаты, общим числом пять штук; одна большая, круглая, с окном на море, четыре, странной, неправильной формы — поменьше, причем окна (если это были окна) двух из них выходят на море, а еще две имели окна, смотрящие на берег. Хотя какие это окна? Просто дырки, грубо прорубленные в камне. Причем внешние стены стоят, а внутренние рассыпались почти что полностью.

Вторая часть дома оказалась совершенно непонятной для Айрин, и — вот странность — отлично понятной Таенну.

— Ангары, — уверенно сообщил он. — Кто бы мог подумать.

— Ангары? — удивилась Айрин. — Для чего? Для кораблей?

— Которые плавают? — уточнил Таенн. Айрин кивнула. — Нет. Для тех, которые плавают, обычно делают эллинги. А корабли, которые стояли здесь, летали.

— Летали? — безмерно удивилась Айрин. — Как самолеты?

— Ты помнишь про самолеты? — Таенн прищурился.

— Кажется, да, — Айрин огляделась. — Но тут точно были не самолеты.

— Почему?

— А крылья куда девать? Ангары для самолетов слишком узкие.

— Верно подмечено, — покивал Таенн. — Ну что, ты довольна, что мы сюда заглянули?

Айрин медленно кивнула.

Из дома почему-то не хотелось уходить, хотя он, признаться, не выглядел особо приветливо. Она прислушалась к своим ощущениям, и поняла — эти развалины ее почему-то тревожат, словно… словно это место было для нее очень важным, словно ей для чего-то нужно было находиться здесь. Нужных понятий или слов для того, чтобы объяснить это ощущение, у Айрин в тот момент не нашлось, да и не нужны в тот момент были никакие слова.

Шилду развалины, кажется, тоже приглянулись. Кот ходил туда-сюда по камням, что-то обнюхивая, потом стрелой кинулся в один из ангаров, пропал на несколько минут, а затем снова появился — но уже вовсе не с той стороны, в которую убежал. И снова принялся обходить бывшие комнаты, на этот раз совсем неспешно. Словно осваивался. Привыкал.