– Хорошо. Разберёмся с этим позднее. Что с продовольствием? – Алаур повернулась к Кхару.

– Мы послали людей, пара дней – и урожай будет собран. Но как доставить обозы в город? Подземные ходы слишком узки.

Алаур задумалась.

– Есть ещё кое-что, – прервал её мысли Кхару, – разведчики доносят, что варвары готовятся к штурму.

– Вот и отлично, – Алаур легко усмехнулась. – Когда они атакуют, как вы думаете?

– Они собирают осадные орудия. Вряд ли закончат сегодня.

– Значит, завтра, – Алаур кивнула, – лучше не бывает. За день подготовьте обозы. Ночью ударим по противнику, отряды танцующих должны отвлечь их внимание. Мы оттянем их туда, – она указала в сторону встающего солнца, – а вы тем временем проведёте обозы с запада.

Чёрные тучи затянули небо над Гленаргостом, самым сердцем Империи Крови. Ни единый луч солнца не смог бы пробиться через это плотное покрывало, и Данаг мог лишь догадываться, насколько близок рассвет.

– Это морок, – уверенно бросила стоявшая рядом с вампиром Ивон, и Данаг лишь кивнул. Он думал так же. Но это меняло немногое. Какой-то маг поддерживал его противника… Или попросту Ламия развлекалась, кто знает?

– Условия равны. Если небо прояснится внезапно – мы с ним одинаково рискуем. Если же нет – у нас обоих будет больше времени позабавиться. Не вижу проблемы.

Данаг слегка покривил душой, потому что по спине его пробежали мурашки, когда он увидел в стороне от вычурного архитектурного сооружения, знаменовавшего победы вампиров над дикарями, точёную фигурку в кринолине с изысканным зонтиком в руках. Его по-прежнему не оставляло чувство, что он стал марионеткой в умелых руках, вот только никак не мог понять, в чём подвох. Бой с молодым вампиром мог разве что привлечь к нему ненужное внимание властей, но если бы Ламия рассчитывала на это – вряд ли явилась бы посмотреть на дуэль.

Приглядевшись к рассветному полумраку, Данаг заметил, что пришла проследить за боем не только Ламия – тут и там в глазницах окон за приспущенными шторами мелькали смутные тени любопытных.

– Ивон, следи за арбалетчиками.

Ивон лишь усмехнулась и кивнула. Она и так знала большинство способов устранить ненужного человека, но сомневалась, что Ламия так грубо поступит с наместником – слишком быстро и милосердно для неё.

Данаг сбросил в руки спутницы плащ и камзол и, вынув из ножен клинок, сделал несколько выпадов, сражаясь с воздухом. Затем шагнул на открытую площадку перед воротами и отсалютовал своему оппоненту.

У того не было секундантов, но он так же оставил предметы роскоши в руках слуги и обнажил меч.

Данаг повёл плечами. Промозглый ветерок холодил спину и грудь. Надо было кончать дело скорее и идти спать.

– Вы не сказали, какое имя написать на вашей могиле, – бросил наместник противнику.

Брюнет ещё раз взмахнул в воздухе клинком.

– Людвиг, – бросил он, не глядя на Данага и будто бы не разозлившись колкости. Что-то было не так с этим равнодушным дуэлянтом. Или он был дураком, или прятал туз в рукаве.

Данаг демонстративно зевнул.

– Приступим, Людвиг? Ваша шпага из стали или из серебра?

– Помилуйте, наместник… Я бы не стал разбазаривать столь ценное зелье, как ваша кровь.

Данаг кивнул. Это кое-что объясняло. Молодой и амбициозный вампир мог сыграть ва-банк и попытаться поднять свой статус, напившись силы Древнего. Такое случалось – всегда с одинаковым исходом.

– Начнём, – подтвердил Людвиг, занимая боевую стойку, – кто даст счёт?

– Один! – бросила Ивон, и клинки сцепились, как коршуны над добычей.

Сталь стремительно звенела несколько секунд, и Данаг с удивлением обнаружил, что по силе и скорости противник не уступает ему самому.

Данаг отскочил назад, выигрывая пространство, и ударил сбоку, рассчитывая застать противника врасплох – но тот оказался проворнее, и бой вернулся в прежнее русло.

Прищурив глаза, Ивон внимательно наблюдала за поединком. Данаг держался на своём уровне. Загадочный выскочка должен был бы давно уже лежать лицом в грязи, но почему-то продолжал отбивать удар за ударом. Клинок его носился в воздухе как крылья стрижа.

Повинуясь внезапной догадке, Ивон шёпотом произнесла заклятье и вгляделась в нити силы, окутавшие тело противника. Одна широкая, напитанная силой крови, нить тянулась от Людвига к Ламии. Пальцы Древней едва заметно шевелились, будто управляли марионеткой.

Ивон выругалась и бросила косой взгляд на Данага – предупредить его не было никакой возможности, да и смысла тоже.

Наместник медленно отступал под напором Людвига, время от времени пытаясь пробиться сквозь его защиту неожиданными атаками. Данаг уставал медленно, но всё же Ивон видела, как блестят капельки пота на лице друга и проскакивают едва заметные неточные удары.

Людвиг тоже тяжело дышал, но это никак не сказывалось на его движениях. Управляемый холодной и не знающей усталости волей своей госпожи, он двигался как кукла – да и был куклой на самом деле.

В очередной раз увернувшись от удара, Данаг зашёл в сторону и, пригнувшись, попытался сделать подсечку, но противник подпрыгнул, а в тот момент, когда спина Древнего снова выпрямилась, клинок Людвига ворвался в его горло, разрывая артерии.

Ивон резко выдохнула и подалась вперёд, борясь с желанием рвануться на помощь, но заставила себя замереть. Сжав кулаки и зубы, она наблюдала, как, отбросив меч в сторону, Людвиг стремительно опускается на колени перед наместником и приникает губами к распоротому горлу. Мгновения казались вечностью, но, видимо, прошло их не так уж много, когда луч солнца скользнул по руке Людвига, лежащей на земле. Кожа вампира задымилась, и тот резко вскочил на ноги, уходя в тень.

– Рассвет… – выдохнула Ивон.

– Рассвет! – колыхнулось в свите Ламии и отдалось эхом где-то в переулках.

Тучи стремительно растекались в стороны, освобождая дорогу грядущему дню. Вампиры бросались врассыпную, в животном страхе пытаясь убраться подальше от своей погибели. Только Данаг лежал на земле, всё ещё пытаясь зажать пальцами кровоточащее горло.

Ивон метнулась к другу. Подняла его на руки и, прижимая к груди, потащила прочь.

Первым, что ощутил Данаг, был холод. Всё тело будто бы онемело, и только в мозгу слабо колыхались обрывки мыслей.

Ламия… Девчонка-рабыня с глазами синими, как ночь… Стройная фигура в белом камзоле… Голубые глаза, искрящиеся смехом…

Данаг схватил губами воздух и попытался сесть, но тёплые руки тут же перехватили его, и он оказался прижат к чьей-то груди, тонущей в воланах батиста.

– Тихо, тихо, – голос – непривычно заботливый, будто голос матери, имя которой он давно забыл. Шершавые пальцы легли на затылок и ткнули носом в ароматную шею, будто младенца в грудь кормилицы.