Отпустил мои руки, и я тут же воспользовалась этим, залепив ему смачную, звонкую пощечину.

Он даже не дернулся. Я влепила еще одну. И еще. И лупила его, пока рука не заболела, а у него щеки стали красными, будто в клубе его румянами намазали.

– Жалко, что тебя там не трахнули! – выпалила, чувствуя, что вместе с силами меня покидает ненависть, и ничего так не желая, как возродить ее, распалить заново и меня, и его.

– А ты бы хотела? – он прищурился.

– Еще как! Я бы очень хотела посмотреть, как с тобой делают то, что ты сделал со мной! Чтоб на собственной шкуре прочувствовал каково это, когда тебя насилуют!

Глаза его постепенно наливались злостью. О! То, что надо!

– Знаешь, девочка, я искал тебя, чтобы попросить прощения… объяснить, что произошла страшная ошибка… Но сейчас я просто обязан спросить – а не преувеличиваешь ли ты свои страдания? А то от насилия обычно орут и отбиваются, а у меня все больше чьи-то оргазмические стоны в ушах стоят…  

Разумеется, за это он немедленно получил еще одну затрещину. После чего окончательно разозлился и снова прижал мои запястья к стене.

Тяжело дыша, мы уставились друг на друга как заклятые враги – и единственной моей мыслью в этот момент было – убьет ли он меня, если я сейчас плюну ему в лицо.

 А в следующую секунду я уже рычала и стонала, кусая его губы – жадно, зло вгрызаясь в ответ на его поцелуй – резкий и неожиданный, как удар поддых.

Это было больше, чем откровение. Это был полный провал всего – чувства собственного достоинства… моих планов ненавидеть этого мужчину до конца своих дней, моей абсолютной уверенности в том, что больше никогда, ни с кем и ни за что… что все это мерзость и грязь…

Возбуждение, захлестнувшее меня с головой, ставило меня на одну ступень с ним – мы оба животные, не способные сдержать себя. Оба – грязные, похотливые твари…

О да, Снежка… Ты достойна того, что с тобой случилось сегодня!

Достойна того, что этот гад теперь думает, что ты «сама этого хотела».

Потому что ты Сама. Этого. Хотела.

И сейчас… хочешь.

Словно услышав мои мысли, Мэйсон оторвался от моих губ и набросился на шею, с глухим стоном целуя ее и одновременно дергая мою кофту в сторону…

– Стой… Прекрати… – задохнулась я, чувствуя, как горячая ладонь ищет под футболкой грудь. Вопреки словам глаза мои сами по себе закрылись, голова откинулась назад, давая ему доступ…    

Но он услышал.

– Хорошо… – выдохнул мне в шею, замедляя темп, но все еще продолжая сжимать меня в объятьях – осторожно, словно боялся помять. – Поедем ко мне… я все объясню, бейб… клянусь, я все объясню, и ты поймешь, что я не… Ахххрр… Твою ж МАТЬ!

Дернувшись от испуга, я открыла глаза, и не успела понять, что происходит, как меня уже дергали куда-то в сторону – заставляя бежать, спотыкаться на неровном асфальте и снова бежать…

Что-то упало, брякнуло сзади, я обернулась…

– Скорей, пока он не очухался! – снова одернула меня Ванесса, но я все же успела увидеть Мэйсона – прислонившись к стене, мой профессор держался обеими руками за голову.

– О боже, чем ты его? – уже по-настоящему испугалась я, тормозя.

– Да ерунда! Сумкой! Бежим, он сейчас догонять бросится! Такси! Тааакси! – как сумасшедшая заорала она, размахивая руками.

С другой стороны дороге к нам резко развернулся маленький желтый кэб и через пару секунд меня уже уносило по шумной улице прочь – непонятно куда и зачем, но очень хорошо понятно от кого.

Домой Рик вернулся под утро – бросив машину на стоянке неподалеку от торгового центра, чтобы иметь возможность напиться уже как следует.

И ура! У него это получилось. До такой степени получилось, что непонятно как вспомнил свой адрес, когда на рассвете, обойдя все клубы и бары и не найдя свою Бейб, залезал в такси.

Чтоб ей провалиться, этой дуре-защитнице! Если бы не она со своей кошелкой, он бы точно забрал Бейб к себе домой. И сейчас бы сладко и устало спал после ночи любви, прижимаясь к ее круглой попке.

Вместо этого приходилось брести с раскалывающейся головой на кухню принимать аспирин, испугавшись по дороге собственного отражения в зеркале.

На обратной дороге в спальню Рик забрел в кабинет, проверил, не прислали ли еще список студентов, который вчера просил. Не прислали.

– Чертовы лодыри…

Чувствуя головокружение, оперся ладонями о стол, рухнул в кресло и закрыл глаза, вспоминая вчерашний день. И тут же интенсивно заныл затылок, где еще вчера взбухла под волосами здоровенная шишка. Что эта ненормальная таскает в своей дамской сумочке? Кирпичи?

Чуть сознание из него не вышибла, так врезала. В глазах потемнело. На мгновение он даже подумал, что не встанет – так и осядет, сползет по стеночке на землю. Закроет глаза и будет спокойно дожидаться какой-нибудь проезжающей мимо Скорой Помощи.

Но нет… Желание догнать и объясниться с Бейб было сильнее. Превозмогая боль и головокружение, Рик встал и побрел, шатаясь, в сторону параллельной улицы, где еще успел увидеть, как девушки ловят и садятся в такси. Бежать за ними на данном этапе было бы во-первых странно, а во-вторых бесполезно – если Бейб реально хочет уйти, она уйдет. Не будет же он силой тащить ее к себе домой – особенно после всего, что уже натворил.

И все же он помнил. Очень хорошо помнил тот момент, когда девушка сдалась его настойчивым ласкам. Как беспомощно откинула голову назад, открывая доступ к нежной шейке… И как целовала его – яростно и по-собственнически, будто хотела оставить на нем свой след, свое клеймо…

Если бы не этот момент, до сих вызывающий у него мурашки, Рик безусловно бы оставил Бейб в покое – и так накосячил будь здоров.

В принципе, это и надо было бы сделать в любом случае, если он хочет считать себя цивилизованным человеком – максимум найти ее, извиниться, предложить помощь, если таковая требуется, оставить свои координаты и… пропасть у нее с горизонта. Захочет, сама найдет.  

Но профессор Мэйсон был достаточно честен с собой, чтобы не признавать – так быстро сдаваться ему не хотелось. И оставлять Снежану наедине с тяжелейшей душевной травмой, не сделав даже попытки залечить ее, не хотелось еще больше.

Надо в любом случае найти ее, решил он наконец. Уговорить на встречу, а там, если получиться, попытаться элегантно соблазнить. И показать, что секс – это вовсе не та грубая пошлятина, которую он устроил ей вчера на столе.

Хотя иногда грубая пошлятина очень даже в тему…          

Перед глазами поплыли картинки из вчерашнего рандеву с мнимой проституткой - даже теперь, зная, что он натворил, от одного воспоминания кровь в венах вскипала.