– А почему же ты живешь с ним? – удивилась Наташа. – Если он так нехорошо обошелся с твоей мамой, ты должен быть с ней.

– Они оба друг с другом нехорошо обошлись, – уклончиво ответил Сережа, – просто он начал первым. Ну да это не мои секреты, рассказывать не буду. Но мы так с мамой решили, она захотела, чтобы я остался с ним, она считала, что так у меня будет больше возможностей и перспектив. Но мы сейчас не о ней говорим. Нам надо поговорить о тебе, да и обо мне тоже.

– О тебе? А что с тобой не так? – удивилась девушка.

Сережа уже давно закончил институт, но пристроить себя к какому-то делу никак не мог. Из-за этого у них с отцом часто возникали конфликты. Отец хотел, чтобы он начал продвигаться в его компании, познакомился с основами отцовского бизнеса, но у Сережи душа не лежала ни к чему из того, что предлагал Валерий Иванович. Он хватался то за одно, то за другое, все рано или поздно бросал. Только быстрая езда не надоедала ему никогда.

– Нам с тобой, и тебе, и мне, нужно позаботиться о нашем будущем, тебе – о твоем, мне – о моем. Отец этого не сделает никогда, он будет источником благ для тебя, только пока вы вместе, как только ваш роман кончится – все, до свидания. Меня он тоже обеспечивает, пока я пудрю ему мозги здесь, у него под крылышком. Если я захочу жить самостоятельно, он мне скажет: мальчик, вперед! Я, мол, свою жизнь построил сам, а ты строй свою. Я его знаю, я эти песни уже слышал.

– Ну а как мы можем о себе побеспокоиться? – вздохнула Наташа, которая живо представила себе свою печальную перспективу.

Пока она жила с мамой, она просто не знала, как можно жить по-другому. Но теперь, когда Завьялов приучил ее к жизни в прекрасном особняке, к королевским креветкам, солнечным островам и миланским бутикам, она уже не представляла, как смогла бы потерять все это и вернуться к своему прошлому существованию.

Она чуть не заплакала при мысли о том, что ее жизнь в любой момент может разбиться вдребезги. Она действительно ни о чем не спрашивала Валерия, не пыталась прояснить свое будущее, она боялась спугнуть птицу счастья, которая залетела к ней по какой-то ошибке. Валерия Завьялова она боготворила, боялась его и уважала. Сережа, высокий стройный мальчик с черными вьющими волосами, живыми блестящими глазками, ей нравился, очень нравился. Ей было приятно ласкать его, любоваться его хорошеньким личиком, заниматься с ним безудержным, затейливым сексом. Ей так нравились уютная и безмятежная жизнь и данная ей Завьяловым возможность не думать о завтрашнем дне, что она просто не представляла, что все это может когда-нибудь кончиться. Но Сережа был уверен в своем пессимистическом прогнозе. Ну что ж, он лучше знает своего отца. Так они с Сережей стали сообщниками.

Его фантазия была неистощима. В его мозгу постоянно рождались какие-то идеи. Вернее, идея была одна – заставить отца поделиться деньгами. Сережа имел в виду крупную сумму, имея которую можно начинать собственную взрослую, независимую жизнь. Но обвести вокруг пальца такого, как Валерий Завьялов, не-просто, очень непросто. Сережа даже стал вникать в отцовский бизнес, думая, что это может приблизить его в заветной цели: снять с папаши миллион-другой, чтобы обрести самостоятельность и перестать ходить перед ним на цыпочках. Идеи у Сережи были, мягко говоря, рисковые: вначале он хотел организовать похищение самого себя, но, по размышлении, оба они, и Сергей, и Наташа, пришли к выводу, что выкуп Завьялов платить не будет. Никому и никогда. Он натравит на похитителей Зураба, тот найдет их и разорвет пополам. Потом у Сережи возникла идея самому заделаться преступником: имитировать, что он совершил что-то противоправное и требуется взятка, чтобы его отмазать. Взятку-то отец заплатит, это не противоречит его принципам, и вообще ему не привыкать, но тут опять все упиралось в того же Зураба, который с его связями во всех правоохранительных структурах быстро вытащит правду наружу. Были и другие идеи, помельче и попроще, но чтобы банально ограбить отца – такого Сереже в голову просто не приходило.

А потом произошло то, что и предсказывал Сережа: роман Наташи и Завьялова стал катиться к закату. Валерий изменился как-то очень уж неожиданно. Резкую перемену в нем Наташа заметила, когда они отдыхали на Сардинии, еще там Валерий вдруг стал как будто стыдиться ее, старался не смотреть в глаза, перестал претендовать на секс и вообще из его отношения исчезла всякая нежность. Зато появились нервозность и раздражительность. По приезде домой он ходил задумчивый и отрешенный, молчал, перестал обращать внимание даже на сына.

– Похоже, папаша влюбился, – подтвердил Сережа самые худшие Наташины опасения.

Завьялов действительно стал пропадать вечерами. Обычно он не любил делать работу в вечернее время, и если существовала производственная необходимость решать какие-то вопросы по вечерам, это делали его заместители. Так что вечерние совещания для него были редкостью. В 20 часов, самое позднее в 20.30, Валерий Иванович обычно уже был дома. По-этому его отсутствие и поздние приходы домой могли означать только одно: у него появилась женщина. Сережа вычислил отца, сфотографировал с новой пассией и предъявил снимок, сделанный на мобильник, Наташе. Она сразу же узнала их соседку по отелю на Сардинии, Дина ее звали, кажется. Так вот на кого запал Валерий Иванович! Наташа хорошо ее помнила, но не могла понять, на какой почве эта высокомерная фифа могла найти общий язык с ее Валерой. Она болтает по-итальянски, слушает оперы, рассуждает о живописи, питается воздухом, пьет брют. Что у нее может быть общего с Завьяловым? О чем им разговаривать? Об извести, которую он приобрел на последней строительной выставке в Мюнхене? Кроме того, с этой Диной был такой интересный молодой брюнет с утонченными манерами… Зачем ей мужлан Завьялов? Хотя с горечью Наташа признавала, что Дина хоть и старше ее по возрасту, но очень красивая. И породистая. Вот чего не хватало Завьялову – породы. Ее, значит, он захотел…

Тяжелых объяснений не было. Валерий Иванович не отличался красноречием. Он подарил Наташе ключи от квартиры в новом доме, уже отделанной самыми дорогими материалами, и на этом их совместная жизнь закончилась. При нем Наташа ухитрилась не проронить ни слезинки, но, оставшись одна, почувствовала себя птенцом, выпавшим из гнезда, или выпотрошенной злым ребенком куклой и впала в тяжелую прострацию. И только Сережа не давал ей погрузиться в отчаяние. Папину избранницу он возненавидел с первого взгляда, мириться с ее присутствием в их жизни не собирался и был уверен, что при правильном подходе ситуацию вполне можно развернуть в свою пользу.

* * *

Зураб уже в который раз просматривал видеозаписи с проходной, но зацепиться было не за что. Его ребята еще до него все отсмотрели, и у него не было никаких оснований им не доверять, он лично их отбирал, и не с помойки какой-нибудь, а с государственной службы, но была у него такая привычка – все за всеми перепроверять. На всякий случай, ведь человеческий фактор никто еще не отменял. Зураб с русской фамилией Игнатов служил у Завьялова давно, перешел к нему из уголовного розыска, где окончил службу не совсем гладко. Вернее, совсем не гладко: ему светило обвинение в применении насилия в отношении подозреваемого – и пусть подозреваемый хоть трижды негодяй, но если у него хорошие адвокаты, обвинение довели бы до суда. От Игнатова по-тихому избавились, чтобы не портить репутацию управления, а Завьялов подхватил его, считая большой удачей, что заманил к себе такого волка. У него в ту пору были большие проблемы с конкурентами, и такой специалист был нужен ему позарез. Говорили, что Зураб сирота, что русская семья усыновила мальчика, чьи родители погибли в ходе какого-то военного конфликта, но никто и ни о чем его не расспрашивал, поведение Зураба к этому не располагало. Он был человеком серьезным, умным, хитрым, хорошо разбирался в психологии, любил сыскную работу и был в ней настоящим профессионалом.