Лейтенант отошел к машине, несколько минут придирчиво рассматривал листки под светом фар, сличая фотографии, снова потом шагнул к костру, протянул паспорта и снова взял под козырек:

– Извините, товарищи, – произнес он другим, уже куда более приветливым голосом, – служба такая. Мне положено всех проверять, – повторил он.

– Да мы понимаем, – отозвался Геннадий Геннадьевич и предложил: – Может, по сто грамм за удачную рыбалку?

– Нет, – улыбнулся лейтенант, – я на службе. И потом, если я с каждым рыбаком, кто сюда приезжает, буду стограммить, то сопьюсь через неделю. Ну и как тут у нас клюет? – поинтересовался милиционер.

– Да нормально, – вступил в разговор Полундра. – За пару часов и на уху надергали, и на так поесть.

– А на что ловите?

– Ну… – немного растерялся боевой пловец, мало смысливший в рыбной ловле. – Смотря на какую рыбу. Что-то – на червя, что-то на хлеб.

– Попробуйте на мормышку, – посоветовал участковый. – Не пробовали?

– И на мормышку попробуем, а как же? – улыбнулся Геннадий Геннадьевич. – Времени у нас хватает. Мы у вас почти на целую неделю думаем поселиться.

– Ничего подозрительного не видели? – Голос милиционера стал серьезнее.

– В каком смысле? – не понял вопроса Полундра.

– В плане браконьерства, – пояснил блюститель правопорядка, – у нас милиция работает в контакте с Госрыбнадзором.

– А-а-а, нет, – Сергей отрицательно качнул головой, – не наблюдали ничего.

– Если вдруг чего будет, – строго наказывал участковый, – сразу сообщите мне. – Он достал из кармана и сунул в руки Малиновскому свою визитную карточку, отпечатанную на дешевой бумаге.

– Обязательно, – пообещал Геннадий Геннадьевич.

Милиционер искренне пожал всем руки и направился к машине, но его остановил телефонный звонок на мобильник.

– Лейтенант Михальчук, – представился он невидимому собеседнику. – А-а-а, Дмитрий Анатольевич! Приветствую. Что? – Лицо блюстителя закона вытянулось от неожиданно услышанной и, судя по всему, крайне неприятной новости. – Как это? Это точно? Ваши рабочие ничего не могли спьяну напутать? Где? Я уже выехал. Через пятнадцать минут буду. – С этими словами участковый захлопнул крышку телефона, быстро погрузился в машину, строго приказав сержанту-водителю:

– На звероферму. Пулей!

– Ладно, – подвел итог неожиданной встречи капитан третьего ранга, – если кто еще хочет – доедайте, и – спать. Завтра денек будет еще тот. – И, не дожидаясь товарищей, полез в свою палатку.

– Вильям, мы можем здесь проплутать целый день, но так и не найдем этого человека, – держатель контрольного пакета акций и председатель совета директоров компании «Вестингауз Электрик Компани» Стэнли Стэнсон ласково потрепал своего управляющего по плечу, – ты знаешь, о ком я говорю.

– О Борисе Яковлевиче? – уточнил преданный Вильям, с трудом выговаривая непривычные его языку слова.

– Вот именно, – мистер Стэнсон едва заметно кивнул головой. – Он мне нужен, и найти его следует как можно быстрее.

– Да, но где же я его найду? – растерянно пожал плечами управляющий. – Здесь столько павильонов, экспозиций, не говоря уже про целую уйму посетителей…

Посетителей, к слову, на ставшей уже ежегодной знаменитой московской выставке «Millionaire Fair» было не так уж и много. Хотя бы по той простой причине, что собрать в одном месте и в одно время тысячу миллионеров, мультимиллионеров и миллиардеров, на кого, собственно, эта выставка и рассчитана, – задача не такая уж и простая. Массовость в основном создавали десятки, если не сотни, охранников, которые пытались быть незаметными, но на фоне богатейших людей мира, которые привыкли к чрезмерной роскоши, затеряться им было очень трудно. Кроме желанных посетителей с тугими кошельками тут, как это водится на светских раутах, ежесекундно сновали гарсоны, предлагая самые различные лакомства и напитки, услужливо заглядывая в глаза хозяев планеты.

Здесь с чопорным достоинством прогуливались все, кого только можно было увидеть на экранах телевизоров и на глянцевых обложках журналов – завсегдатаев светской хроники. Эту выставку своим присутствием почтили и те, кто не так часто мелькает на виду, но владеет куда большими состояниями. Короли газовых, нефтяных, никелевых, алюминиевых и стальных империй подавали друг другу руки, спрашивали о делах, хотя и так были о них прекрасно осведомлены, улыбались. Что поделать, этикет! И пусть ты вчера был воришкой, а сегодня стал нуворишем – исполнять ритуал необходимо.

Владельцы газет, крикливых журналов и прочих контор, называемых ныне «массмедиа», держатели гостиничных комплексов, крупных туристических агентств и сошка помельче в круг фабрикантов не входили и держались презираемым особняком.

В свою очередь эти свысока относились ко всякого рода телеведущим, поп-дивам и прочим куртуазным маньеристкам, у которых за душой ничего не было, кроме разве что пятого размера.

Сквозящее высокомерие между группировками немного сглаживали политические деятели разных мастей и уровней. Они то и дело сновали от одних к другим, пытаясь придать выставке хоть какую-то атмосферу всеобщего и долгожданного праздника.

Полуобнаженные девицы из лучших модельных агентств привлекали внимание к роскошным вещам. Впрочем, в задачу девочек, одетых в шикарные, отливающие позолотой стрингеры, входило не столько привлекать, сколько наоборот – отвлекать от предстоящей сделки внимание клиентов, готовых вот-вот заключить соглашение на покупку, скажем, платинового унитаза со скромной стоимостью в семьсот тысяч евро.

Впрочем, помимо унитазов, на этой всеобъемлющей выставке ненужных вещей были представлены и более практичные вещи. Например, золотые пепельницы и такие же увесистые портсигары, знаменитые «Роллс-Ройсы» с капотами, инкрустированными бриллиантами и малахитом, трехспальные кровати красного дерева и драгоценного палисандра по 200 000 долларов и выше. В зависимости от отделки и древесины.

В данный момент, судя по всему, очень неплохо расходились небольшие вертолеты фирмы «Robinson». Небольшая скидка до шестисот тысяч долларов делала эти модели более привлекательными. Пользовались спросом телефоны «Vertu», инкрустированные бриллиантами и рубинами. Некоторые потенциальные клиенты, у которых, судя по всему, рыло было в пушку и которые затылком чуяли нехорошее дыхание следственных органов, выказывали нескрываемый интерес к домам на Майорке за скромные пятьдесят миллионов евро.

Еще раз бросив взгляд на всю эту разношерстную публику, растерянный Вильям пожал плечами и еще раз переспросил:

– Как же я его здесь найду, мистер Стэнсон?

– По фамилии, Вильям, по фамилии, – улыбнулся магнат-атомщик. – Ты – Голдберг, он – Басин. А, как известно, родственные души тянутся одна к другой. – Мистер Стэнсон хохотнул своей остроумной шутке и отправился в сторону аукциона, об открытии которого посетителям только что сообщили негромким и приятным звуковым сигналом.