Количество жен, которое мог иметь мужчина, не ограничивалось, при условии, что он в состоянии был содержать их всех. Из экономических соображений обычный мужчина воздерживался от многоженства, но среди знати было обычным делом иметь вторую жену. Хроники утверждают, что Нецауальпилли из Тескоко имел более 2 тысяч жен и 144 ребенка, но эти цифры представляются чрезмерными даже для правителя государства. Монтесуме приписывают 19 детей, Тесосомоку – 11, семьи Ашайякатля и Ауитсотля были не больше. С определенностью можно сказать, что семьи, принадлежащие к высшему классу, обычно были полигамными и что – по крайней мере, среди знати – вторые жены требовали свои собственные жилища, личных слуг и нянек.

Среди женщин одна признавалась главной женой. Только она имела право на проведение полноценного свадебного обряда, описанного выше, и в домашнем обиходе имела преимущественное положение среди остальных. Главная жена правителя считалась официальной супругой, и наследник трона обычно избирался из числа ее сыновей. Однако вторые жены тоже считались законными супругами. Их сыновья признавались официальными единокровными братьями сыновей главной жены и, в силу положения отца, становились знатью. У второй жены не было причин стыдиться своего положения в доме, часто ею становилась красивая и умная женщина, чье простое происхождение не позволяло ей занять положение главной жены.

В стране, где войны и жертвоприношения отнимали значительную часть мужского населения, были очевидны преимущества полигамии. Система вторых жен имела и политический смысл – позволяла правителю родниться посредством браков с другими династиями. Многие подобные союзы возникали скорее по дипломатическим причинам, чем по любви, и ацтекская история показывает, что они не всегда были счастливыми.

Наказанием за прелюбодеяние была смерть путем побивания камнями или удавления, но несчастливый брак мог окончиться разводом. Мужчина имел право развестись с женой, если она пренебрегала своими домашними обязанностями, была сварлива или не могла иметь детей, но жена имела право потребовать развода, если муж бил ее, бросил ее или не смог обеспечить содержание детей и их образование. Развод был делом непростым: дело рассматривалось в суде, где целью судей было добиться примирения сторон. Если супруги настаивали на разводе, судьи добивались соглашения по совместной собственности. Если мужчину признавали виновным в оставлении семьи, жена получала свободу, ей передавалась опека над детьми, кроме того, она получала половину всей собственности, нажитой супругами в браке.

Разведенные люди имели право еще раз вступить в брак, и это даже поощрялось. Вдовы, число которых было велико у нации, постоянно ведущей войны, также могли повторно выйти замуж. Часто женщин, мужья которых погибли, брали вторыми женами братья мужей – это поддерживало семейную сплоченность и обеспечивало родственниц.

Ацтеки не испытывали страха перед смертью, но их жизнь никогда не была далекой от мыслей о ней. Неизбежность смерти – вечная тема в поэзии науатль, и отношение к ней хорошо отражено в песне, приписываемой правителю-философу Нецауалькойотлю:

Даже нефрит разобьется,

Даже золото разрушится,

Даже перья птицы кетсаль износятся.

Никто не живет вечно на этой земле:

Только на краткий миг мы здесь.

А что после смерти? Вопрос этот задается в следующей поэме:

Куда мы уходим, ах, куда же мы уходим?

Будем ли мы там мертвы, или там есть жизнь?

Будет ли снова существование?

Испытаем ли мы снова радость Дающего Жизнь?

Есть только один ответ, и он дан в этой поэме:

Получим ли мы вторую жизнь?

Твое сердце знает ответ:

Только раз мы приходим на эту землю.

Смерть была исчезновением жизни на земле. Прерывались все связи с теми, кто оставался жить, и не было никакой надежды на возрождение.

Если смерть не наступала неожиданно, ей предшествовала исповедь жрецу богини Тласольтеотль, Пожирательницы Грязи, божества, которое вдохновляло порочные желания человека, но которое также имело власть прощать грехи и даровать прощение. Исповедь давала человеку возможность умереть с чистой совестью, поскольку его грехи (включая гражданские преступления, а также преступления против нравственности), высказанные жрецу, не могли подвергнуться наказанию по закону. Прощение, однако, даровалось только раз в жизни, и, чтобы получить максимум пользы от этого, большинство людей откладывали исповедь до самого последнего момента.

Что происходило с душой после смерти, зависело не от поведения человека при жизни, но от того, как он умер. Для ацтеков самой достойной была смерть на поле брани или на жертвенном алтаре. Воины, погибшие в бою, отправлялись прямо в Восточный Рай (Дом Солнца), где жили в садах, наполненных цветами, и проводили свое время в имитациях битв. Каждое утро они собирались на открытой равнине, ожидая восхода Солнца. Когда оно появлялось на востоке, души воинов приветствовали его, звеня мечами и копьями, и всей толпой провожали Солнце в первую часть его путешествия по небу. Даже вражеские воины и принесенные в жертву пленники могли стать «спутниками Солнца» на равных началах с ацтеками. Через четыре года души возвращались на землю в виде колибри или ярких бабочек.

Женщинам, умершим при родах, оказывалось то же почтение, что и воинам, павшим в битвах. Их души отправлялись в Западный Рай (Дом Зерна), где превращались в богинь сиуапипилътин. Воины Восточного Рая несли Солнце на его носилках из оперения птицы кетсаль до зенита, а затем передавали его сиуапипилътин, которые сопровождали его до горизонта, где Солнце исчезало на закате, чтобы пройти через темные области подземного мира. Души этих женщин могли вернуться на землю после четырех лет, проведенных в раю. Некоторые из них становились мотыльками, но другие сиуапипилътин являлись в образе демонов или фантомов, приносящих бедствия всем, кто их видел. В манускриптах они изображены с черепом вместо головы и с когтями на руках и ногах.

Воинов кремировали, но женщин, умерших при родах, хоронили во дворе храма Сиуапипильтин. Тело омывали, волосы распускали и расчесывали. Одевали в лучшие одежды. Перед закатом солнца кортеж отправлялся в храм. Муж нес покойную на своих плечах, его сопровождали акушерки и толпа старых женщин, несущих мечи и щиты. Это была необходимая мера предосторожности, так как тело одной из этих «женщин-богинь» обладало то ли хорошим, то ли недобрым влиянием. Прядь волос и средний палец левой руки женщины могли, будучи прикреплены к щиту, сделать воина непобедимым, и, когда процессия шла по улицам, иногда происходили стычки между участниками похорон и группами молодых людей, которые стремились захватить покойницу, чтобы завладеть магическими предметами. Даже когда тело было похоронено, оно могло быть осквернено. Похитители трупов тайком приходили ночью, чтобы достать тело и отрезать левую руку для использования в черной магии. Поэтому муж или его друзья вынуждены были нести караул возле могилы до тех пор, пока – через четыре дня – тело не теряло свою духовную силу и могло покоиться с миром.