В Мексике раб, хотя и являлся имуществом своего хозяина, все еще сохранял определенное человеческое достоинство. Счастливый человек относился к рабу как к человеку, родившемуся под несчастливой звездой, человеку, чьи беды были вызваны судьбой в той же мере, как и его собственными недостатками. Рабы были дорогостоящим помещением капитала, и даже испанские хронисты соглашаются, что хозяева хорошо обходились со своими рабами.

Рис. 15. Невольники (Флорентийский кодекс).

Торговля рабами регулировалась законом. Благонравный раб не мог быть продан без его согласия, однако закон позволял хозяину избавиться от нечестного, ленивого или непослушного: на шею раба помещали тяжелый деревянный ошейник, и его снова выставляли на продажу на рынке. Если этот урок не шел ему впрок, его ожидала страшная участь: раб, сменивший трех хозяев и не вставший на путь исправления, лишался всяческой жалости и теперь мог быть принесен в жертву.

Каждый аспект жизни гражданина регулировался законом. Законодательство охватывало такие вопросы, как право собственности, долги, сделки и развод, криминальное право имело дело с такими деяниями, как кража, грабеж, государственные преступления и так далее, а также с такими проступками, как пьянство в общественном месте или оскорбление правителя.

Мелкие правонарушения рассматривались местными судами, которые были во всех небольших городах и в каждом районе больших городов. В этих малых судах в качестве судей выступали люди незнатного происхождения, опытные воины и люди «благоразумного и добродетельного воспитания», но их юрисдикция была ограниченна. В случае более серьезных преступлений местный суд арестовывал обвиняемого и проводил предварительное расследование, прежде чем передать дело в вышестоящий суд, Теккали, который собирался в Теночтитлане и в столице каждой провинции. Суд Теккали, с председателем и двумя помогающими ему судьями, заседал постоянно, и одной из его главных обязанностей было вынесение приговора по делам, поступившим из местных судов.

Наиболее сложные дела, а также все те преступления, в которые были вовлечены знатные люди, передавались на еще более высокий уровень и заслушивались перед Апелляционным судом под председательством Сиуакоатля (второе должностное лицо государства), которому помогали судьи, избранные из рядов аристократии. Этот суд заседал во дворце правителя и являлся высшим трибуналом государства. Была возможность подать еще одну апелляционную жалобу – самому правителю, который каждые десять – двенадцать дней устраивал прием при дворе и которому помогали высокопоставленные судьи. В большинстве ранних хроник упоминается количество этих советников – двенадцать или тринадцать, но только двое упомянуты Берналем Диасом в его описании одного из таких заседаний:

«Когда важный сановник явился, чтобы обсудить межевой спор, он принес с собой рисунок, изображающий суть дела, и он указывал земли, на которые претендовал, тонкими полированными палочками. Позади Монтесумы стояли два старика – видные сановники; и когда они вникли в суть дела, эти судьи обрисовали Монтесуме состояние дела, которое он затем разрешил несколькими словами…»

Судебные заседания тщательно протоколировались писцами.

Судьям выплачивалась заработная плата из доходов от земель, выделенных для этой цели, им запрещалось принимать любые другие подарки или плату. Любой судья, который был уличен в получении взятки или был нерадив в исполнении своих обязанностей, отправлялся в отставку, а в случае серьезного проступка его дом сносился и все его имущество конфисковывалось. Государственные чиновники должны были быть неподкупны и справедливы ко всем без исключения, богатым и бедным. Нецауальпилли из Тескоко повесил одного из судей за то, что тот выказывал явное предпочтение знатному человеку в ущерб интересам простолюдина.

Заседание суда начиналось на рассвете, судьи собирались, чтобы заслушать показания и допросить свидетелей. Для получения признания не использовались пытки – в этом отношении индейцы предстают в куда более выгодном свете, чем их европейские завоеватели, – и свидетели клялись именем Уицилопочтли, что будут говорить только правду. Таким образом, ложь превращалась в преступление против богов, и лжесвидетельство каралось смертью. Суд заседал до полудня, когда судьям приносили еду из дворцовой кухни, затем, после короткого отдыха, рассмотрение дела продолжалось и завершалось за два часа до захода солнца.

Каждые восемьдесят дней еще один трибунал заседал в Теночтитлане, и на нем присутствовали представители всех столиц провинций. На этом заседании каждый провинциальный судья докладывал о том, какие дела рассматривались в его регионе, все спорные вопросы выносились на обсуждение. Этот суд действовал как Государственный совет, и там разрешалось обсуждать вопросы, касавшиеся империи в целом.

Величайшим центром знаний в Мексиканской долине был Тескоко, и один из его правителей, знаменитый Нецауалькойотль, составил кодекс законов, который скопировали, с незначительными местными поправками, в Теночтитлане и Тлакопане. Целью Нецауалькойотля было найти разумное сочетание суровости и справедливости. Лучше всего мы можем понять его намерения, если проследим, какие изменения он внес в старый закон, унаследованный от его предков чичимеков.

Рис. 16. Выставленные напоказ пленные. Они содержатся в деревянной клетке, верхняя крышка которой придавлена камнями (Флорентийский кодекс).

Кодекс чичимеков предусматривал смерть в качестве наказания за хищение урожая, однако Нецауалькойотль постановил, что зерно, тыквы и бобы должны высаживаться вдоль дорог и прудов – чтобы каждый нуждающийся мог воспользоваться ими. Таким образом, оказывалась помощь беднякам, в то время как те, кто совершал кражу скорее из жадности, чем в силу необходимости, должны были понести предписанное прежде наказание. Суровые законы о лесах были изменены таким образом, чтобы позволить жителям сел собирать сухие сучья на дрова, но, чтобы сохранить леса, смертная казнь сохранялась для тех, кто срубал живое дерево. Смерть была наказанием для тех, кто передвигал границы полей.

Закон также использовался для защиты классовой структуры ацтекского общества, и среди законодательных актов, выпущенных Монтесумой I, современником Нецауалькойотля, были подобные:

«Лишь монарх и первый министр имеют право носить сандалии во дворце. Ни один военачальник не имеет права войти во дворец обутым под страхом смерти. Знатные вельможи – единственные, кому позволяется носить сандалии в городе, более никому, за исключением людей, которые совершили военные подвиги. Но эти сандалии должны быть дешевыми и простыми. Позолоченные и украшенные сандалии могут носить только знатные люди…

Простолюдинам не позволяется носить хлопковую одежду под страхом смерти, а лишь одежду из волокна агавы. Накидка не должна быть длиннее коленей, и, если кто-либо позволит себе носить накидку до лодыжек, он будет казнен, если он не имеет полученных на войне ран на ногах…»