Сейчас все свое внимание майор переключил на поиск двора, где могло остаться на веревках на ночь белье, точнее одежда. Он прошел более тридцати домов, заглядывал где через забор, где через калитку во двор. Увы, никто из хозяев не догадался оставить сушиться на ночь какие-либо штаны и рубашку.

Прошел час, второй… Ветров осматривал дворы уже четвертой или пятой улицы. И без того редкие прохожие исчезли, и теперь Роман почти даже не глядел на улицу. Он старался передвигаться быстро. Роману не верилось, что во всем частном секторе не найдется человека, не оставившего на веревке хоть одну нужную ему вещь.

«Хоть бы рубашку подыскать», — подумал он. Он снял пижаму и быстрым движением оторвал предательски белый воротничок. Хотел было выбросить лоскуток, но передумал и сунул в карман.

«Бережливым становлюсь», — горько подумал он, снова надевая на себя пижаму.

Легкая пижама перестала согревать, и Роман заставил себя передвигаться еще быстрее…

Прошло еще более часа, но он ничего не нашел. Ветров остановился у последнего дома. Впереди чернело и манило поле. Город заканчивался, казалось, шагни туда, в эту темень, и ты в безопасности. Там уж точно бояться некого, никого не встретишь.

Вздохнув, Роман двинулся вдоль забора, туда, где должна быть следующая улица этого пригородного района. Минут через десять он оказался в начале, вернее, в конце улицы. Метрах в восьмидесяти на столбе светился фонарь. Он слегка раскачивался на легком ветру и жалобно поскрипывал.

Роман по привычке заглянул в первый же двор и, ничего не увидев, на мгновение приостановился в раздумье: стоит ли переходить улицу, чтобы проверить двор напротив. Вдруг он увидел во дворе напротив отблеск пламени. Не мешкая, Ветров двинулся через дорогу туда. Он сразу же понял, что горит костер. При тусклых отблесках пламени он понял, что костер горит во дворе строящегося дома. Оставаясь за дощатым забором, стал наблюдать. У костра на чурбане сидел мужчина, длинной палкой помешивал горевшие дрова.

«Может, что-нибудь варит, тогда есть шанс поесть», — подумал Ветров и осторожно двинулся вдоль забора. Вскоре он убедился, что мужчина ничего не варит на костре.

Скорее всего, он просто грелся у огня. Забор закончился, и впереди он виднелся только у следующего дома.

Роман долго наблюдал и думал, что делать, стоит ли окликать этого человека. Складывалось впечатление, что больше ни во дворе, ни в доме никого нет, и Ветров решился. Он как можно спокойнее произнес:

— Добрый вечер! Можно к вашему шалашу?

Мужчина встрепенулся и быстро встал на ноги:

— Добрый… Кто там?

— Вы разрешите войти?

— А что тут спрашивать, ворот же, видишь, мил человек, нет. Давай заходи, а то я тебя из-за костра не вижу.

Ветров зашагал к костру:

— Еще раз добрый вечер!

— Да уже можно смело говорить «доброй ночи». Проходи, мил человек, вон чурка стоит, присаживайся.

Майор чувствовал, что мужчина напрягся, переложил палку из левой руки в правую. Он спросил:

— Что это вы в ночи прогуливаетесь?

— Дурак, поэтому и прогуливаюсь. Нас привезли в госпиталь. Еще было светло, автобус остановился у реки. Сказали, что будем долго торчать, места в госпитале только к вечеру освободятся, — придумывая на ходу, начал рассказывать Роман, — а я встретил одну молодуху, поболтали, познакомились. Черт меня дернул проводить ее, каким-то пустырем пришли сюда, в дом она не пригласила, и я как побитый пес побрел обратно. Поплутал немного, пришел на место стоянки, а там пусто: ни автобуса, ни мужиков нет. А тут уже темнота наступила. Решил пойти к этой молодухе, попроситься на ночь и уже утром искать этот чертов госпиталь.

— А ты чем болен?

— Ни триппером, ни сифилисом… Служу в армии, а в службе, сами знаете, всякие происшествия бывают. Случаются и переломы, и синяки, и шишки…

Отвечая, Ветров успел рассмотреть мужчину. Ему уже около пятидесяти. Одет неряшливо. Явно сторож. И, упреждая следующий вопрос, Роман спросил:

— А вы кто, сторож?

— А где ты видел, чтобы сторож ночью не спал? Нет, я хозяин этого дворца, видишь — в полтора этажа. Думаю, что к зиме дострою.

— Что, сами строите и сами караулите?

Хозяин помолчал, потом Ветров в отблесках пламени увидел его горькую улыбку и услышал ответ:

— Обычная история. Женился, а баба стервой оказалась. Более десяти лет прожили, родить не могла — все у нее чужими херами уже попорчено было. Я по селам шастал, дачи новым русским строил. Слов нет, платили неплохо… Вот и подзаработал деньжат, занялся своей стройкой. Кореша, с которыми вместе батрачили, помогают. Видишь, дом уже под крышу подвели. Думаю, дня через два окна и двери установлю. — Он указал головой в сторону: — Видишь пристройку — это котельня, уже разводку отопления сделал. Думал, через месяц-полтора с полами улажу. А там что? Обои, мебель, электричество — и въезжай в новый собственный дом, хозяин недвижимости. Меня дружки уже стали называть новым русским.

— И что жена? — спросил Ветров, чувствуя, что еще немного — и он уснет прямо у костра.

— Стерва — она и есть стерва. Неделю назад ездил я в деревню к знакомому предпринимателю. Он переработкой древесины занимается. Заказал доски на пол — на все сто; сорок квадратов, договорился о поставке оконных рам и дверей. Когда уезжал, сказал жене, что приеду через два дня, но повезло — управился за день, а мой знакомый на своей «Ауди» как раз в город должен был ехать, вот и подбросил меня. Пришел я домой (мы с ней однокомнатную квартиру на противоположной окраине города снимали), открыл своим ключом дверь, вошел и увидел картину — на кровати голые моя и сторож из соседнего двора, где дом богатеньких стоит.

— Не прибил?

— Шарахнул по нему табуреткой так, что она разлетелась на куски, а моя, стервуча, вскочила и с простыней в руках на лестницу шасть, только задница как белый фонарь блеснула. Пока я искал еще чем добавить этому ухажеру, она и сбежала.

— Не убил его?

— Надо было… Точно бы угрохал, но надо же было и ее. Взмолился он, на колени упал, детишек своих вспомнил. Не поверишь, назавтра утром приперся с повязками на голове и руке. И пришел не один, а со своей женой. Оба стали просить меня простить. Видишь, какие нравы пошли? Женка просит за своего стервеца… Он ей рога наставил, а она умоляет меня: простите, он хороший, его бес попутал, во всем ваша жена виновата, она, мол, еще с одним охранником в их дома шастала.

— Ну и чем закончилось?

— Нашел я свою стерву, завел в ЗАГС и оформил развод. Детей же у нас нет, имущества мало. Забрал я свои шмотки и переехал сюда. За домом бытовка стоит, в ней я отопительные батареи, трубы хранил. Освободил, помыл, устроил себе берлогу. Переживу, немного помучаюсь, зато вскоре буду жить по-человечески.

— А сколько тебе лет? — неожиданно перешел Роман на «ты».