— Я, — подтверждаю кивком головы.

— И что же этот нахлебник натворил?

— Девочку ночью в этом, вероятно, доме чем-то накачали, а потом в невменяемом состоянии выкинули на трассе чуть дальше въезда. Меня очень интересуют подробности.

А перед глазами картинка её хрупкого тела посреди листвы встала.

Я на первых шагах о худшем думал. К ней подлетел, пальцы на шею в надежде хотя бы слабые толчки нащупать.

Сердце билось.

Слабенько так, почти не прощупывалось.

На руки и в тачку. Потом её тошнить начало. Пришлось помогать, параллельно телефон плечом к уху прижимая — врач знакомый на трубке матерится, спрашивает меня о дозе, про название веществ, а я ему трехэтажным в ответ, пальцами зубы девчонки разжимая.

Повезло.

Повезло, что в город решил погнать — лично надо было работничков простимулировать телефон мне пробить, потому что других зацепок не было. Повезло с местонахождением Рамиля, он быстро подскочил со всем нужным: капельницы, уколы. Дело своё знает, вопросов лишних не задает. Повезло на девчонку натолкнуться в нужный момент, иначе она бы задохнулась в собственной блев… Мерзость.

— Вероятно? То есть ты не до конца уверен? — Владлен переспрашивает и брови к переносице сводит.

— Я знаю, что телефон её последний раз сигнал давал здесь. И о репутации отпрыска твоего наслышан.

— Что за девочка?

— Знакомая, — рявкаю, поддаюсь вновь нахлынувшим эмоциям и в сторону падали этой мелкой шаг делаю. Влад тормозит.

— Не горячись. Сам, — поворачивается к сыну. — Интересно ты к экзаменам готовишься, сынок. Я аж проникся. Ключи тебе от байка прикатил отдать, деньжат подкинуть… Правду господин Керимов говорит? Расскажешь всё, что знаешь, или помочь?

— Да какая девка, пап? Ну, была у нас туса, так это мы перед экзаменами решили оторваться. Бухло, согласен, мой косяк, но никаких веществ. Я же тебе обещал завязать… И сучки все по доброй воле…

— Уважительнее, — Загорский-старший вновь голос подает.

— Девушек никто не принуждал, пили сами. Ближе к утру все по домам разъехались. Я не знаю, чё этому надо от меня.

— В глаза мне смотри.

— Ну, пап… Опять начинаешь…

— В глаза, щенок! — тут даже меня прошибает. Вот это интонации.

А потом вообще полная неожиданность в виде разбитой губы у сопляка. И не я бил. Отец прописал сынишке так, что того аж назад отбросило.

— Я тебя предупреждал в последний раз? — молчание. — Предупреждал, я спрашиваю?!

— Да-да… Это не моя наркота была, честно! Ну, притащил кто-то. Не сдержался… — противно становится. Здоровый двадцатилетний лоб, а канючит как детсадовка.

— Только фамилию позоришь. У тебя всё было с детства — чё еще, спрашивается, надо?! Золотой мальчик, блять. Перспективы, возможности. В клинику поедешь, я заебался тебя из дерьма вытаскивать. Не поможет — нахуй из завещания и карты с ключами от дома на стол. Пойдешь своей дорогой, я о тебе забуду.

— Мне бы с моим вопросом разобраться, — прерываю этот «душещипательный» разговор, потому что никакого желания в семейных драмах участие принимать, пусть и зевакой со стороны.

— Что случилось ночью? Почему к тебе с претензиями пришли? — ухо сыну выкручивает, тот ножками засучил и взвыл опять щенком побитым.

— Отпусти! Передознулась она, не рассчитала! Мы испугались проблем, пацаны предложили в лесу её выкинуть…

— С-с-сука, кого я воспитал?! — полностью поддерживаю. Раскатать этого пиздюка хочется прямо здесь.

— Она не принимает, — уверен в этом. — Как вообще в доме оказалась?

— Точно не принимает? — это уже Влад мне бросает. Подтверждаю кивком. — Последний шанс. Правду. Иначе никакой клиники не будет. Сторчишься — я тебя даже хоронить не буду.

Пацан испугался. Глаза забегали, напрягся весь.

— Сама пришла, — я опять взглядом продавливаю. — Честно! Шаталась по улице, потом попросила позвонить, я её к нам позвал. Она что-то про парня или мужа говорила, изменил ей, сбежала без вещей… Понравилась она мне, решил помочь расслабиться. Намешал ей в воду, но что-то не так пошло… — жизнь твоя, бля, не так пошла. — Она биться начала в судорогах, сознание потеряла. Ну мы её и…

— Завали, — обрываю его, кулаки зудят вдарить как следует.

Картина, в целом, прояснилась. Девочка думала, что попала в добрые руки, а её эти самые оглобли хотели облапать со всеми вытекающими.

— С телефоном что?

— Разбили и выкинули, — да и хер с ним. Чисто для уточнения.

— Живая девчонка? — папаша непутевый очнулся.

— Живая. На ваше счастье.

— Лучшее лечение, компенсация… — всё-таки старший Загорский не до конца гнилой. В глазах реально сожаление.

— Закопать твоего урода.

— Слушай, Дамир, сын же…

Знаю я, что сын. И что Загорский встанет за него, несмотря на все недавние угрозы, на которые он тут слюни тратил.

Только вот мне в кошмарах будут сниться глаза девчонки — стеклянные, потерянные. Я ведь чувствовал, как из неё жизнь утекала. Помню дрожь её. Не просто дрожь, блядь. Девочку так лихорадило, что пришлось зубы держать. Боялся, язык себе откусит.

И что делать?

Папашу в ту же могилу отправить за то, что так с воспитанием жёстко проебался? Так он вроде нормальный мужик в остальном.

Было бы гораздо проще, если б инструкцию какую вшивенькую выдавали при рождении.

— Спасибо, Таисия. Выручила. Проси всё, что хочешь, — смотрю на блондинку и не понимаю, как вообще женщина может быть такой большой.

Не целиком, разумеется. Живот. Беременный живот размером с планету.

— Не велика задача приглядывать за человеком в отключке. Ребёнок твой из комнаты не выходил почти. Один раз только её возле двери в спальню застала. Крутилась там, мелкая букашка, в дверь как-то не очень решительно скреблась. Меня увидела — сразу к себе рванула.

— Я, честно, не знаю уже, что с Лисой делать. Никакого контакта, волком на меня смотрит, — на диван упал, который скоро на свалку переедет. Его уже не спасти.

— Время ей дай, тут нет других вариантов. Кстати… — знаю я этот взгляд, сейчас провокации пойдут. — А что это за девочка всё же?

— Знакомая, — бурчу в ответ опять на автомате, надеясь, что глубже она не полезет.

— О знакомых так не переживают. Колись. Артура, значит, стебешь на тему моего возраста, а сам чего? Она же младше меня даже, — губы растягивает в хитрющей улыбке, живот свой как-то машинально поглаживает.

Двойня у них будет, два пацана. Не завидую я Артуру — через пару месяцев станет многодетным отцом. Четыре ребёнка в доме, это же вообще ад какой-то. Жена ещё…